Хэнкок:
— При изучении подводных монументов нужно проделать массу работы, прежде чем хотя бы приблизиться к оценке их возраста. Мы знаем о подъеме уровня моря в результате таяния ледников в конце Последней ледниковой эпохи. Величина этого подъема составила от 350 до 400 футов. Но когда вы смотрите на подводную структуру, нужно принимать во внимание, что происходит с прилегающей сушей. Может быть, суша опустилась или просела в результате других природных процессов? Эту работу нужно проделать на Йонагуни, прежде чем с уверенностью говорить о том, что возраст монумента составляет 10 тысяч лет и он ушел под воду не в результате просадки суши, а в результате повышения уровня моря. Тем не менее, если у вас есть очень большая структура, ориентированная по сторонам света, с четкими углами и уступами, значит, вы смотрите на результат крупномасштабных организованных усилий, приложенных для выполнения сложной задачи как минимум 10 ООО лет назад. Это не вписывается в традиционное представление о человеческой истории, поэтому мы говорим о пропавшей цивилизации.
Корр.:
— Отлично. Вторая часть вашей теории повествует о глубоком воздействии исчезнувшей цивилизации на другие культуры. Как соединить эти две части? Предположим, у вас есть невероятное открытие, но нужно пройти большой путь от этого открытия к далеко идущим выводам.
Хэнкок:
— Это не совсем так…
[Запись обрывается; конец пленки]
Корр.:
— Как вы переходите от открытия, замечательного открытия ранее неизвестной цивилизации к идее о том, что она распространяла те знания, о которых мы говорили?
Хэнкок:
— Я начну со своей личной позиции по этому вопросу. Видите ли, чтобы не говорить общие фразы о возможности убедить академическую науку в достоинствах и недостатках наших аргументов, я лучше перейду к тому, что для меня лично является самым убедительным доводом в пользу исчезнувшей цивилизации. Это чрезвычайно сложная всемирная религиозная система или религиозная концепция о поисках бессмертия в контексте строительства огромных монументов, расположение которых на земле копирует расположение звезд на небосводе. То обстоятельство, что эта концепция была распространена по всему Древнему миру и находила почти одинаковое выражение в совершенно разных культурах, для меня является сильным доводом в пользу более древней культуры, создавшей и распространившей эти религиозные идеи.
Но я понимаю, что ученым нужна культура, оставившая следы в археологической летописи. Идеи не оставляют следов, которые можно было бы взвесить, измерить и подсчитать. Идеи могут оказывать влияние на человеческое поведение, но они не имеют материального облика. Археологам нужны черепки, нужны предметы, которые они могут увидеть и потрогать. Поэтому я как писатель считаю своей обязанностью попытаться изменить наш взгляд на историю, для чего нужны твердые и вещественные доказательства, способные убедить представителей академической науки. Сам я уже убежден в существовании древней всемирной религиозной системы, происходящей из ныне утраченного источника. Но мне необходимо убедить других. Самый надежный способ этой сделать — найти артефакты или свидетельства деятельности человеческой цивилизации за 10 тысяч лет до нашей эры или около того, что однозначно выходит за рамки традиционной науки. Поэтому меня очень интересуют погружения с аквалангом. Поэтому меня очень интересует изучение прибрежных отмелей по всему миру. И поэтому изучение Йонагуни для меня является лишь началом гораздо более обширного, всемирного исследования континентального шельфа в поисках затонувших городов. Когда мы соберем больше фрагментов этой головоломки, когда у нас будет не один Йонагуни, а несколько десятков, разбросанные по всему миру, то думаю, что в сочетании с древней религиозной системой наша позиция будет достаточно сильной.
Корр.:
— Да, это очень интересно. Вы описали целую археологическую программу, направленную на поиск материальных доказательств. Как вы думаете, распространение религиозной или интеллектуальной культуры неизбежно должно оставлять материальные следы?
Хэнкок:
— Нет, в общем-то, нет. Но для меня это сравнительно простая проблема. Мне нетрудно согласиться с идеей, что в каком-то месте — к примеру, на плато Гиза в Египте — существовал культ или монастырь, который на протяжении десятков и сотен поколений набирал новых членов из местного населения и сохранял определенные идеи, не оставляя заметных следов в археологической летописи. Мы знаем, что в эпоху раннего Средневековья европейские монастыри были хранилищами знаний, которые в противном случае были бы утрачены. И я предполагаю, что нечто подобное произошло в Гизе — что там 12 500 лет назад был основан культ или монастырь, который сохранил знания о пропавшей цивилизации до того времени, когда эти знания можно было соединить с внезапным и замечательным расцветом египетской цивилизации, известным в истории.
Корр.:
— Но вы говорили об архитектурном мастерстве. Разве вы, в определенном смысле, не считаете это материальным доказательством?
Хэнкок:
— Я рассматриваю наземный план Гизы как материальное свидетельство очень далекой эпохи, представляющее огромный интерес. И я готов рассматривать статую Сфинкса как объект, как архитектурный памятник, который вполне мог быть создан 12 500 лет назад, но это обстоятельство неправильно понято или не принимается в расчет египтологами.
Корр.:
— Честно говоря, у вас есть склонность постоянно приводить примеры из истории Древнего Египта. Это несколько обесценивает остальные доводы.
Хэнкок:
— Не буду этого отрицать. Думаю, я склонен так часто пользоваться примерами из Древнего Египта, поскольку там все сохранилось почти в неповрежденном состоянии.
Корр.:
— Грэм, давайте сделаем одно обобщение. Что именно во всемирной исторической летописи подталкивает вас к идее исчезнувшей цивилизации?
Хэнкок:
— Это следы существования всемирной религиозной системы — чрезвычайно сложной и с очень характерными отличительными признаками, — обнаруживаемые в разных исторических культурах, которые предположительно не могли иметь никаких контактов между собой. Эта религиозная система преследует бессмертие души, но не через веру, а через знания, для чего необходимо архитектурное выражение и строительство монументов, наземное расположение которых копирует расположение звезд на небосводе. Я не верю, что такая характерная и легко определимая система могла появиться в Древнем Египте, древней Центральной Америке и древней Юго-Восточной Азии — а эти культуры не соприкасались в исторические времена — без культурного влияния доисторической цивилизации.
Знаете, почти невозможно ответить на этот вопрос в двух словах, так как здесь мы имеем собрание разнородных свидетельств и фрагментов информации, не вполне вписывающихся в традиционную картину. Эти свидетельства относятся к геологии, астрономии, религии и мифологии. Кусочки головоломки разбросаны и рассеяны по всему миру, но меня не оставляет чувство, что если мы медленно, кропотливо и методично соберем их вместе, нам откроется некая забытая часть нашей собственной истории, — возможно, знание о великой цивилизации, исчезнувшей в доисторические времена.
