Между тем курс внешней политики администрации США вел к новой вспышке напряженности. Эпицентром стала Куба. Остановлюсь коротко на так называемом Карибском кризисе, как окрестили многие обострение, возникшее в конце 1962 года в отношениях между СССР и США.
Следует отметить, что и после поражения американских наемников на Плайя-Хирон Вашингтон отнюдь не отказался от своего курса в отношении Кубы, вел подготовку новой агрессии против этой страны под тем предлогом, что Куба якобы превращается в «базу коммунистического проникновения в Америку». Одновременно инспирировалась и шумная пропагандистская кампания по поводу «советской угрозы» в этом районе.
4 сентября 1962 года президент выступил с заявлением, в котором пытался поставить под сомнение законность оборонительных мероприятий, осуществлявшихся народной Кубой, и выдвинул жесткие условия в отношении того, что, по мнению правительства США, может и чего не может предпринимать правительство Кубы для укрепления обороноспособности своей страны. В этом заявлении содержались прямые угрозы по адресу Кубы в случае невыполнения ею американских требований.
Советский Союз обратился 11 сентября с призывом к правительству США «не терять самообладания и трезво оценить, к чему могут привести его действия, если оно развяжет войну». В советском заявлении намечался реальный путь к нормализации обстановки в районе Карибского моря.
Однако подготовка империалистического вмешательства в дела Кубы продолжалась. В складывавшихся условиях советское и кубинское правительства в полном соответствии с нормами международного права достигли договоренности о дальнейшем укреплении обороноспособности Кубы.
Поставка советских ракет на Кубу имела сугубо оборонительный характер и не могла изменить общего баланса сил между СССР и США. При всем том кубинская сторона подчеркивала, что, если США дадут эффективные гарантии, что они не совершат военного нападения на Кубу и не будут помогать другим странам пытаться вторгнуться на остров, Кубе незачем будет осуществлять меры по укреплению своей обороноспособности.
В Белом доме с Кеннеди
В центре Карибского кризиса находился вопрос о размещении в 1962 году Советским Союзом ядерных ракет на Кубе по просьбе руководства этой страны и по согласованию с ним. Делалось это во имя укрепления обороноспособности Острова свободы.
Я бы выделил такой факт, который во многом облегчает понимание ситуации, сложившейся тогда, в начале шестидесятых годов.
20 мая 1962 года Н.С. Хрущев возвращался в Москву из Болгарии, где находился с дружественным визитом. Я сопровождал его в поездке и летел с ним обратно в том же самолете.
Когда мы уже некоторое время находились в полете, Хрущев вдруг обратился ко мне:
– Я хотел бы поговорить с вами наедине по важному вопросу.
Никого рядом не было. И я понял, что речь пойдет о чем-то действительно очень важном. Хрущев не любил «узких» бесед на политические темы и не часто их проводил. Ему больше импонировали такие разговоры, которые привлекали большое число участников. В подобных встречах он любил вставлять острые словечки, проявлять остроумие, которое высоко ценил.
О чем же он будет говорить со мной? Я решил, что у него созрела или созревает какая-то новая мысль, которой ему необходимо поделиться с человеком, занимающимся по долгу службы внешними делами.
В прогнозе я не ошибся.
Разместились мы в салоне самолета за столом. Рядом никого не было. Через ряд кресел от нас находился сын Хрущева – Сергей. Я думал, что он, возможно, кое-что слышал из нашего разговора. Об этом я спросил его во время встречи в Москве уже в 1989 году:
– Вы помните мой разговор с вашим отцом в самолете, когда мы в 1962 году летели из Софии в Москву?
– Да, помню. Вы сидели друг напротив друга и о чем-то говорили.
А летели мы действительно из Болгарии.
Говорили мы тогда в самолете о Кубе. Хрущев сделал важное сообщение:
– Ситуация, сложившаяся сейчас вокруг Кубы, является опасной. Для обороны ее, как независимого государства, необходимо разместить там некоторое количество наших ядерных ракет. Только это, по-моему, может спасти страну. Вашингтон не остановит прошлогодняя неудача вторжения на Плайя-Хирон. Что вы думаете на этот счет?
Он ожидал ответа. Вопрос был неожиданным и нелегким. Подумав, я сказал:
– Операция на Плайя-Хирон, конечно, представляла собой агрессивную, организованную США акцию против Кубы. Но я знаком с обстановкой в США, где провел восемь лет. В том числе был там, как вы знаете, и послом. Должен откровенно сказать, что завоз на Кубу наших ядерных ракет вызовет в Соединенных Штатах политический взрыв. В этом я абсолютно уверен, и это следует учитывать.
Не скажу, что мое мнение понравилось Хрущеву. Ожидал я, что, выслушав такие слова, он может вспылить. Однако этого не случилось. Вместе с тем я ощутил определенно, что свою позицию он не собирается изменять.
Помолчали. А потом он вдруг сказал:
– Ядерная война нам не нужна, и мы воевать не собираемся.
Сказал твердым тоном, и я почувствовал, что эта формулировка, как и первая, была обдуманной. Обратил я только внимание на то, что высказал он ее не сразу вслед за первой. Но как только я ее услышал, то на сердце стало легче. Даже голос Хрущева, мне показалось, стал помягче.
Я молчал. К уже сказанному добавлять ничего не хотелось.
А Хрущев после некоторого раздумья в заключение разговора сказал:
– Вопрос о завозе советских ракет на Кубу я поставлю в ближайшие дни на заседании Президиума ЦК КПСС.
Он это вскорости и сделал.
Обращало на себя внимание то, что Хрущев свои мысли высказывал мне, а затем и на заседании Президиума без признаков какого-то колебания. Из этого я сделал вывод, что по крайней мере с военным руководством страны он этот вопрос согласовал заранее. По тому, как держался на заседании министр обороны СССР маршал Р.Я. Малиновский, чувствовалось, что он поддерживает предложение Хрущева безоговорочно.
