небе Бог, а Он есть, Он не может такого попустить! Чтобы этот ангел, этот ангел…
— Да. И я молюсь о том, чтобы она выжила!
Маленькому ученому потребовалось время, чтобы его прагматизм вступил в силу.
— Не мне тебе говорить, кирургик, но есть два вида чумы: легочная и бубонная. Ты хочешь сказать, что здесь идет речь о второй?
— Да. Бубонная чума.
Магистр перекрестился:
— Спаси нас, Господи! Но, как я понимаю, в этом случае еще есть надежда?
— Я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы победить черную смерть. И ты мне можешь помочь. Пожалуйста, пошли за доктором Бернсом и позови мне Энано и Хэтфилда. Я приму всех за ужином в Зеленой гостиной. Нам надо многое обсудить, я должен знать все, что им известно об этой проклятой напасти, собрать все, до последнего слова, сведения о чуме — другого пути я не вижу. И, Магистр, никому ни слова. В свое время я сам все скажу людям.
— Можешь на меня положиться, сорняк! — Магистр дал ему увесистый тычок под ребра. — Еще не вечер!
Арлетта беспокойно заворочалась в постели:
— Что там со мной, любимый? Ты выяснил? И где ты был?
— Ну, э-э… я добывал еще кое-какие травы, которых не было под рукой. Мне… э-э… пришлось сходить за ними. — Витус дал ей приготовленное питье против диареи и настой боярышника, чтобы укрепить сердце. Жар был все еще силен. Но глаза Арлетты потускнели. В Витусе снова зажглась надежда.
— Я покину тебя еще на несколько минут. С тобой посидит Хартфорд на случай, если тебе что-то понадобится. Мне надо еще кое-что сделать.
— Ну конечно, — пролепетала она. — Но лучше я побуду одна.
— Хорошо.
Витус шумно вздохнул, потому что как раз в эту минуту ему в голову пришла страшная мысль, что, предлагая услуги Хартфорда, он делает роковую ошибку. Чума заразна! Уже стоя на пороге, он снова услышал ее голосок:
— Любимый, я буду бороться.
С глазами, полными слез, он вышел из спальни.
Витус сидел у себя и в сотый раз штудировал главу «De morbis hominorum etgradibus ad sanationem» о чуме. Многочисленные ссылки на лечебные средства, как и на меры профилактики, не убеждали. Запрет на употребление птицы, водоплавающей птицы, свинины, говядины и прочего… Запутанные указания великих о мерах предосторожности и методах лечения… У чумы много лиц! Некоторые были похожи на картину проказы, другие — на сыпной тиф и прочие болезни. И в каждом случае действенным методом считалось кровопускание. Следующим пунктом шло назначение пургена, то есть слабительного средства. И это предложение не вселяло надежды: подобные средства были Арлетте не нужны. Она, наоборот, страдала диареей.
Вздохнув, Витус отложил труд и отправился в Зеленую гостиную.
— Спасибо, Марта, спасибо, Мария. Просто накройте стол, а обслужим мы себя сами.
Девушки с реверансом удалились. Витус обвел взором собравшихся. Здесь были Кэтфилд с серьезным озабоченным лицом, близоруко щурившийся Магистр, который еще не обзавелся новыми бериллами, возле него Коротышка с полуоткрытым рыбьим ротиком и старый доктор Бернс.
— Благодарю всех, что пришли, — приступил Витус. — Повод для сегодняшней совместной трапезы… — Он не мог говорить, в горле встал ком. Проглотив его, он попробовал с начала. — Итак, джентльмены, тому, что я сел в отдалении от вас, есть своя причина. Во дворце случай инфекционного заболевания. Речь идет о леди Арлетте. Она… у нее… — он собрался с силами. — Леди Арлетта заразилась чумой…
Все сидели как громом пораженные. Каждый понимал, что это подобно смертному приговору. Где сегодня появлялся один случай, завтра заболевали дюжины, а послезавтра вымирали целые деревни.
Первым заговорил Бернс:
— А ошибка полностью исключена, милорд? — осторожно спросил он.
— Исключена. Бог мне свидетель, как бы я хотел дать вам другой ответ.
Витус подробно обрисовал симптоматику. Когда он закончил, старый доктор со вздохом кивнул:
— Все указывает на то, что вы правы, милорд.
— Я собрал вас здесь, чтобы обсудить необходимые меры. Для леди Арлетты, чтобы она, будь на то воля Всевышнего, выздоровела. И для людей во дворце, чтобы оградить их от опасности заражения. Каждое мнение я внимательно выслушаю, каждое предложение рассмотрю, каждый совет может оказаться спасительным.
Магистр, всегда любивший поесть, даже не прикоснулся к еде, ему было не до чревоугодия. Он сказал:
— Вначале давайте посоветуемся, как помочь леди Арлетте, мне это кажется делом первостепенной важности. Пока что она одна-единственная больная, и Бог даст, больше никто не заболеет.
— Для этого мы примем профилактические меры, которые обсудим позже, — кивнул Витус.
Снова вступил доктор Бернс:
— Было бы хорошо сохранить ужасную новость в строжайшей тайне. Иначе просто посеем панику.
Кэтфилд взял с тарелки виноградину, но ко рту так и не поднес, у него тоже пропал аппетит.
— В принципе я с вами согласен, доктор. Но люди во дворце так и так узнают, даже если мы будем немы, как могила. Думаю, позже, когда предпримем все необходимые меры, надо сказать, иначе паника будет еще больше.
— Может быть, может быть, — согласился доктор. — А не назначить ли нам леди Арлетте терьяк? У меня есть прекрасный, из семидесяти ингредиентов, среди которых и наркотические, и укрепляющие и настоящий венецианский змеиный яд.
— Хорошее предложение, посмотрим, — сказал Витус. — Хотя, насколько мне помнится, он по своему действию сходен с митридатиком.
Бернс растерянно посмотрел на него. Очевидно, он никогда не слышал о таком препарате и пошел на попятную:
— Ну если вы так считаете, милорд. Возможно, терьяк в данном случае и неподходящее средство.
— О, нет-нет, доктор, вы меня неправильно поняли, — поспешил заверить его Витус, про себя размышляя, что в будущем надо быть сдержаннее на язык, иначе такие пугливые люди, как Бернс, побоятся высказывать свое мнение. — Я просто заметил, что митридатик тоже является лекарством против отравлений. Прекрасное предложение. Будьте любезны прислать мне соответствующее количество вашего терьяка!
Бернс растаял:
— Полезен также чистый спирт, милорд, который до приема надо подержать в соприкосновении с полированным серебром, например, в кубке.
Витус с трудом мог себе представить, чем будет полезен обработанный таким способом спирт, но, тем не менее, надо и его иметь в виду: все-таки серебро — благородный металл, после золота и платины.
— Если вы приготовите мне такого обогащенного спирта, я буду вам очень признателен, доктор.
Довольный Бернс кивнул.
— Недавно, у Полли, — вступил Магистр, — ты упоминал врача и астролога Нострадамуса, который предлагал лечить с помощью каких-то лепестков?
— Да, розовых лепестков.
— Ты тогда еще говорил, что это спорная терапия. Но ведь известно, что сам Нострадамус пережил несколько волн чумы. Может быть, в этих розовых лепестках
