"Нараяна Айер, я гляжу, вы пытаетесь не шуметь!" Потом, лёжа на кушетке, он сказал страннейшую вещь: "Нараяна Айер, подойдите, сядьте рядом со мной." Наверное, он был вторым человеком, который сидел рядом с Бхагаваном на его кушетке. (Первым был я, но я был всего лишь ребёнком — мне тогда было, возможно, полтора года.) Бхагаван сказал: "Местный доктор сказал, что повязку нельзя смещать. Я хочу поговорить с вами, сядьте рядом." Нараяна Айер испугался, что сарвадикари разразится гневом, если увидит его сидящим на кушетке Бхагавана, но за долю секунды он преодолел этот страх и подошёл к Бхагавану. Когда он сел, Бхагаван продолжил: "Этим утром я шёл на гору. Собака погналась за белкой, я преградил ей дорогу своим посохом, поскользнулся и сломал ключицу. Преданный, который был также местным костоправом, сделал мазь из листьев и чёрного нута и намазал больное место, умоляя, чтобы я не двигал рукой." Нараяна Айер был очень тронут тем, что Бхагаван уделил столько же внимания трудному положению белки, сколько просьбе своего преданного костоправа.
Нараяна Айер редко пропускал день рождения Бхагавана. Однажды он оказался в шестидесяти милях от ашрама. Останавливая один грузовик за другим, он, наконец, прибыл в ашрам в час ночи. В пять того же утра ему пришлось уехать, потому что к девяти ему нужно было на работу. Уходя, он простёрся перед Бхагаваном, который протянул руку и сказал: "Пойдёмте, Нараяна Айер, вы должны чего-нибудь перекусить." Бхагаван повёл его на кухню. Они заглянули во все ёмкости, но ничего не нашли, так как накануне всё было тщательно вымыто, включая полы. Бхагаван зашёл в кухонный чулан и заглянул в каждый горшок и миску. К счастью он нашёл горсть миндаля. Выйдя из чулана, он заметил, что огонь почти погас, поэтому он подкинул дров в очаг и поставил сковороду на плиту. Он налил туда немного гхи, затем насыпал миндаль и поджарил его. Потом добавил также немного соли и перца чили, выложил миндаль на банановый лист и подал Нараяне Айеру со словами: "Как вы можете уйти, не поев?" Нараяна Айер был на седьмом небе и не мог поверить в происходящее, автоматически подчиняясь Бхагавану. Затем Бхагаван поднялся, нашёл газету и ещё один лист и завернул в них оставшийся миндаль. Он красиво всё упаковал, прямо как в ресторане, вручил Нараяне Айеру и сказал: "Когда придёте домой, Лалита (жена Нараяны Айера) и ваши дети спросят: 'Что ты принёс нам от Бхагавана?' Возьмите это и отдайте им." Рассказывая это, Нараяна Айер обливался слезами, а потом добавил: "Как я могу забыть эти особые акты любви? Кто мне поверит, если я расскажу?"
Когда старшая дочь Нараяны Айера собиралась замуж, у него не было денег на помолвку. Согласно индуистской традиции должны проводиться церемонии и пуджа, для которых были необходимы некоторые вещи. Его жена спросила: "Почему ты не обратишься к Бхагавану?" Он ответил: "Я никогда не буду обращаться к Бхагавану за материальными вещами." Она же тихонько помолилась Бхагавану, рассказав ему о важности помолвки. Потом супруги посетили Бхагавана и простёрлись перед ним, но ни словом не обмолвились об этом. На следующее утро пришёл почтальон с почтовым переводом на сумму пятьдесят одна рупия. (Я своими глазами видел квитанцию этого перевода — Нараяна Айер мне её показал.) Перевод пришёл из Ахмедабада, который расположен в добрых тысяче милях от Тируваннамалая. В прикреплённом сообщении говорилось: "Письмо следует." Супруги купили на эти деньги всё, что было нужно. Пришёл будущий жених, его хорошо приняли и назначили день свадьбы. Они с волнением ожидали письмо, которое должно было последовать. Позже пришло письмо от гуджаратца из Ахмедабада. Они его совсем не знали. "Дорогой Нараяна Айер, Бхагаван Шри Рамана Махарши явился мне во сне и сказал, что я немедленно должен отправить телеграфом денежный перевод на пятьдесят одну рупию. Он также дал мне ваш адрес. Я вас не знаю и не знаю, зачем вам деньги. Пожалуйста, примите их." (Это письмо я также видел.) Нараяна Айер, его жена и дочь пошли к Бхагавану. Они со слезами простёрлись перед ним и сказали: "Бхагаван, что за милость ты изливаешь на нас!" Бхагаван прочитал письмо, будто это кто-то другой изливал милость! Затем он внимательно посмотрел на обоих и сказал: "Почему вы сомневаетесь? Почему вы не должны просить меня?" Вот чем я хочу поделиться с вами. Мы приходим к мастеру не только за духовной реализацией. Если верховный господин способен передать вам высшее — реализацию Я, разве он не исполнит ваши молитвы о мирских вещах?
В похожей ситуации Дэвараджа Мудальяр однажды спросил Бхагавана: "Бхагаван, вы восхваляли Аруначалу, вашего отца, как достаточно милостивого, сострадательного и сильного, чтобы даровать атма сакшаткар. Означает ли это, что я могу даже попросить о замужестве моей дочери и о своём трудоустройстве?" Бхагаван улыбнулся и ответил: "Если человек может дать реализацию Я, разве трудно для него удовлетворить ваши простые просьбы вроде получения работы или рождения сына? Если у вас есть сто тысяч рупий, разве вам трудно отдать десять?"
Одним вечером в Старом Холле Шри Бхагаван весьма решительно заявил, что всё видимое нереально, реален один лишь видящий. На следующий день, когда Бхагаван был в одиночестве, Нараяна Айер сел перед ним и спросил: "Бхагаван! Всё это нереально? А вы, который сам Гсоподь, тоже нереальны? А ваша кушетка, на которой вы восседаете, нереальна? А этот зал, нереален? А этот деревянный барьер нереален? А я, который видит всё это, нереален, Бхагаван?" Шри Бхагаван уверительно улыбнулся и сказал: "В чём можно сомневаться? Всё нереально. Без сомнения, всё, что вы видите, абсолютно нереально, ложно! Но внутренний вашту в вас, который видит всё это, есть единственная РЕАЛЬНОСТЬ! Всё остальное — нереально!" (На тамильском этот диалог более остр и проникновенен. Нараяна Айер спрашивает: "Bhagavaney! Yelaam poiyya? Neenga saakshaat Ishwaran — neenga poiyya? Neenga okkandhirukkara sofa poiyya? Indha hal poiyya? Indha thaduppu poiyya? Paarkara naan poiyya? Бхагаван убедительно отвечает: “Idhiley yenna, oi, sandhegam? Yellaam poi! Paarkaradhu yellam poi thaan, oi! Yellaathaiyum ulle irundhu paarkaradhey oru vastu, adhu onnu thaan mei! Meedhi yelaam poi!” )
Нараяна Айер однажды сказал Бхагавану: "Бхагаван, я здесь уже много лет. Люди медитируют и уходят в самадхи. Я же закрываю глаза на минуту, и мой ум десять раз облетает вокруг земли. Выскакивает так много забытых мыслей. Я страдаю, Бхагаван." Услышав это, Бхагаван ответил: "Почему вас заботят другие?
