ней договор заключил, пять лет в ганзе её ходить, на крови договор.
— Не думаю, — Мира была серьезна и уверена в своих убеждениях, поднимаясь кончиками пальцев по телу Балдура, останавливаясь на груди. — При всей её репутации, договоры на крови никто не нарушает, даже Цари.
Она прошлась пальцами по зарубцевавшемуся шраму на груди человека, который искажал своим уродством рабочую татуировку сборщика. Она касалась его сотни, а то и тысячи раз, каждый момент, когда они оба были вместе. Она гладила его и уходила в долгие раздумья, из которых её не мог вырвать даже Балдур.
— Ну почему ты не можешь просто жить, скажи мне, Красный? — внезапно обратилась она к нему, мягким голосом. — Обязательно уродовать такое тело духовными извращеньями?
— Ничего не могу с этим поделать, они сами собой ко мне липнут. Видимо компенсирую свою прокаженность, — решил он отшутиться, только это не зародило и тени улыбки в уголках её прекрасных губ.
— Ты и правда ничего не чувствуешь? — спросила она, вновь касаясь шрама. — Ничего кроме невыносимой боли, с которой примирился и научился сосуществовать? Не чувствуешь этого самого? Ведь в конце концов это не просто шрам, а необычная рана, ты ведь знаешь.
— Не такая уж и невыносимая. Перед дождем поноет немного, да и станется, — Балдур вновь изобразил отчаянную попытку перевести ситуацию в юмор, выигрывая немного времени для ворожеек. Мира вновь никак не отреагировала.
— Нам пора идти, — прошептала она довольно убедительным голосом, от чего улыбка на лице человека мигом испарилась. — Ярик, пойдешь первым, ты самый шустрый. Дэйна, береги Сырника и ни в коем случае его не отпускай.
— Мира, да что такое-то? — Ярик подошел поближе и посмотрел на тело Балдура.
— Если ты решила пошутить, то сейчас самое время сказать.
— Я не шучу, Дэйна, как бы мне этого и хотелось. На метку действует то, что внутри Балдура, а не то что внутри…
С этими словами лицо Стервятника словно окаменело. Он ощутил, как пульс заметно растет, а на лбу выступила холодная, буквально ледяная испарина. Стервятник почувствовал, как она всё крепче и крепче давит своей рукой ему на шрам, а в глазах почему-то предательски заслезились печаль и сожаление. Складывалось такое ощущение, будто в этот момент именно она держала тот самый кинжал, с которого все еще капала теплая кровь человека.
— Так, хватит говорить загадками, что здесь… — хотела было потребовать воительница.
— Дэйна, мы уходим. Держи Сырника и не отпускай, что бы ни случилось, — ледяным голосом прервал её Балдур.
Давно Сырник не слышал такого тембра, такого отголоска в словах человека. Он, как и остальные не понимал в чём дело, но одно ему было ясно. Когда даже голос Красного Стервятника пугающе серьезен, стоит прислушаться.
— Балдур, ты…
— Сырник, — коротко отрезал тот. — Не сейчас, оставайся у Дэйны и не приближайся ко мне, пока я не скажу.
После этих слов даже Дэйне ничего разъяснять не стоило. Балдур, может и швырнул бы маленького аури вновь, спасая от опасности, но сказать такое он бы никогда не смог, если бы… вот что сейчас за «если бы» оставалось еще разобраться.
Ярик молча кивнул, но только вот не успел он сделать и шага, как весь мир вокруг задрожал, будто в подтверждение опасениям Миры. В этот раз почувствовали все, в том числе и ворожейки. Они внезапно пробудились, лениво расправляя крылья и хлопая заспанными и тяжелыми глазами. Дэйна не растерявшись закричала, приводя их в чувство и прекратила работу восстанавливающего круга.
Дальше всё произошло так, как она и предполагала. Обозленные, заспанные, уставшие ворожейки тут же ощетинились и принялись кричать. Мира закрутилась в заклинании и им под ноги ударила короткая молния. Балдур достал револьвер и пальнул в воздух. Инстинкты сработали быстрее разума, и стая в страхе вспорхнула крыльями и улетела прочь. В этот раз их не сдерживало ни огненное небо, ни другие препятствия. Они с уверенностью отправились как можно дальше от того, что происходило.
Одна правда осталась в гнезде и отказывалась сдвигаться с места больше от страха, чем от слабости. Она билась на месте словно в невидимой клетке и не могла решить, что же ей делать дальше. Стая уже успела подняться на большую высоту прежде, чем заметила потерю. Балдур стремительным рывком побежал к гнезду, от чего ворожейка, лишившись баланса упала на холодный камень. Он знал, что отставшая от своей стаи, боялась происходящего вокруг. Она страшилась монстра невидимого, который вот-вот лишит её жизни. Но как бы не хотелось к этому прибегать человеку, ей стоило ужасаться монстра, что был перед ней. Это единственный способ заставить её взлететь. Балдур нырнул в карман и швырнул охапку серебряной пыли ей в лицо. Сработало. Ворожейка запищала и спотыкаясь кое-как взлетела.
Материя под ногами затрещала, загрохотала и лопалась по швам. Сложилось впечатление будто каменный гигант просыпался от векового сна, медленно и лениво потягиваясь. Забарабанили камни, что сначала пылью, а затем валунами спускались с высоты. Балдур, махнув рукой, указал остальным спускаться и сам побежал за ними. Он чуть не провалился по пути в открывшийся разлом, от чего упал на одно колено. Чертовски больно и неприятно.
Камнепад усиливался с каждым шагом, что они делали. Спуск обратно был намного стремительнее, но бежать приходилось по узенькой тропинке, избегая острых и скользких обрывов. Ярик бежал впереди всех, на ходу выстраивая путь, по которому следовали остальные. За ним следовала Дэйна. Мира старалась быть как можно ближе к Балдуру, но тот, жестами и голосом наказывал ей спускаться как можно быстрее.
Чем сильнее каменный гигант расправлял свои могучие руки и спину, тем сложнее становилось сохранять баланс. Балдур видел, что Ярик ведет остальных хорошей тропой, насколько это можно было назвать в той ситуации. Он и сам бы выбрал тот же путь, от чего надежда на спасение теплилась в его груди.
Только подумав об этом, он услышал, как за спиной удар за ударом судя по звуку приближается валун. Балдур позволил себе обернуться на мгновение и, к сожалению, оказался прав. Увесистый кусок камня преследовал его словно хищник добычу. В такой ситуации ему удалось бы увернуться и дать валуну пролететь дальше, только вот дальше, были те, кого он считал друзьями.
На размышление было пару секунд. Под грохотом камней ему бы не удалось оповестить других, ведь они бы лучше
