Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185
«Близко подошел, зараза. Сейчас распушит! Что бы сделать, как бы моей маленечко пасть поднять», — думал Хабаров про свою пушку.
Картуз запасной наготове, банник[102] в руках у третьего номера. Маркешка — наводчик. Это не в белку стрелять.
— Первая! — скомандовал Гаврилов, стоя с обнаженной саблей в руке.
Гром первого выстрела прокатился над гладкой водой залива. Русские били первыми. Торжественный и грозный гул пронесся над бухтой. Открывалась неравная дуэль. Гаврилов волновался. Он знал, что поставлен вперед. Но кому-то надо стоять и здесь! Новый грохот донесся с другой береговой батареи, как бы извещая, что город не сдается перед лицом грозной эскадры.
— Вторая! — снова закричал Гаврилов.
Вот теперь выпалил и Маркешка. Пушка дернулась… Слава богу!
«Эх, не достает, — с досадой подумал Маркешка. Ядро упало близко. — Чего бы придумать?..»
Слышно было, как наверху, на горе, опять загрохотало, но это разорвалась вражеская бомба.
«Моя пушка не достает…» — думал Маркешка.
Раздался ужасный грохот, куда сильнее всех остальных. На борту парохода появился белый клуб, ядро перелетело через батарею и через всю сопку и бултыхнулось прямо в ковш.
«Вот это дал!» — подумал Хабаров. Он разглядел на пароходе огромную пушку.
Другое английское ядро ударило в скалу над батареей, дождь каменных осколков посыпался сверху в парус. Его рвало, но на людей осколки не попадали. Под седыми бровями Логвинова гордо сияли острые стариковские глаза.
«Хотя и некрасиво, но живы зато!» — думал Хабаров.
А комиссия долго спорила. Все решил Завойко: велел растягивать парус, не стыдиться.
Ухнула бомба прямо по батарее, полетели вверх земля, бревна, костер с дровами сдунуло, как пушинку… Вражеская эскадра дала еще несколько разрозненных выстрелов, и вдруг одно за другим суда стали трогаться. Союзники отошли и стали в двух милях от берега. Еще раз грозно ухнула огромная пушка парохода. «Вирейгоу» все время на ходу и всюду поспевает, как настоящая бой-баба. Суда противника стали в линию и отдали якоря. Канонада стихла.
Маркешка ломал голову, как бы так устроить, чтобы пушки били подальше. Ядро с парохода, перелетевшее через его голову и чуть не угодившее в город, сильно его озаботило.
Глава третья
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
В конце стола, в своем постоянном кресле, положив на стол большие руки, сидел сутуловатый и широкоплечий Прайс. Огонь с двух сторон освещал его узкое лицо с седыми волосами и крупным носом. Властный и холодный вид. Глаза синие, в старческих мешках, смотрят как бы поверх всех, и не потому, что адмирал выше всех ростом, это, кажется, невольно выраженное сознание духовной высоты, словно окружающие еще дети, а не надменные и важные офицеры, из которых ни один не походит на другого. У каждого своеобразно закручены усы, пущены бакенбарды, сбиты волосы и зачесаны лысины. Каждый по-своему горд, выражение достоинства в этот миг, когда началось заседание, на всех лицах. И кажется, каждый полон отваги и готов ринуться на врага.
И каждый разнится то манерой одеться, то кольцами на руках, то часами и цепочками или очками, даже манерой сидеть, смотреть, все очень вежливы друг с другом и беспрекословно почтительны с адмиралами.
Собрались капитаны шести кораблей. Французы и англичане, офицеры двух лучших в мире флотов, принадлежащих воинственным нациям, богатым и цивилизованным. Люди, смолоду находившиеся в особенном, привилегированном положении, наделенные властью, уважением и любовью общества, привыкшие к преклонению окружающих.
Но находившиеся здесь французы терпеть не могли сидевших рядом своих союзников — англичан, хотя и прощали своему правительству проанглийскую политику, поскольку она позволяет Франции взять реванш.
Там, где так много гордости и выражения достоинства, там всюду и уколы самолюбия… Прайс все это знал, знал он и взаимную антипатию флагов, знал и презрение англичан к союзникам, и их веру в собственную непобедимость и превосходство, знал он также, что некоторые его офицеры недовольны им. Он видел это по их лицам и взглядам.
Заканчивалась перестрелка с русскими. Сейчас за столом начинался «бой» с французами. Взаимных претензий, как всегда, у союзников немало.
Руки адмирала на столе. Они сильны. И вид у них такой, словно он сейчас крепко возьмет всех и как настоящий английский адмирал даст каждому дело и цель. Так и было. Он так решил.
Прайс стал излагать диспозицию предстоящего штурма. Он развернул карту бухты и города. У врага по флангам — две батареи. Одна у кладбища, другая выдвинута вперед на Сигнальном мысу. Это обнаружено. Для этого велась перестрелка. Позиция этой второй батареи выбрана неудачно. Задача соединенного флота союзников — уничтожить обе эти батареи. Для этого пароход берет два фрегата и подводит их к Сигнальному мысу. Сильным огнем уничтожается первая батарея. Прайс называл ее Шаховой батареей. Так называлась она на старых картах. Затем пароход берет еще два судна и ведет их к кладбищенской батарее. Артиллерийским огнем и эта батарея уничтожается. Так обе батареи, закрывающие вход в город, оказываются уничтоженными.
С фрегатов к разгромленной кладбищенской батарее направляются шлюпки с десантом. Десант высаживается и преследует отступающих русских по берегу. Отряды врываются в город. За это время суда переносят свой огонь в глубь ковша и бьют по стоящему за кошкой фрегату «Аврора».
Как только он перестанет сопротивляться, десантные отряды двигаются на шлюпках со всех фрегатов в глубь ковша, высаживаются на побережье в трех пунктах. Десантный отряд, двигавшийся к кладбищенской батарее, поднимается в атаку, и начинается общий штурм города.
Нужно точно определить, какой отряд захватит губернаторский дом, какой — склады. Отряды, взявшие кладбищенскую батарею, должны будут двигаться вдоль видимой опушки леса по склону горы, отрезая русским путь к бегству в леса.
Так говорил Прайс. Но в самой глубине души этого владеющего собой человека были сомнения. Однако никто не видел слабости своего адмирала. Прайс чувствовал, что время упущено, русские успели укрепиться. Здесь будет битва, будут потери. А где-то ходит эскадра Путятина. После боя здесь надо иметь силы для встречи с ней в море.
Началось обсуждение. Атмосфера была наэлектризованной. Все только что видели, как русские укрепились, они палят со всех батарей. Все в душе винили Прайса за промедление. Зачем он ждал, не шел сюда сразу за «Авророй»?
Каждый из этих гордых и отважных людей готов был в бой. Почти все желали и надеялись отличиться, была блестящая возможность. Никто прямо не упрекнул адмирала, особенно вежливы были французы. Щекотливость положения очевидна, но нечего разбирать старые грехи.
«Мы стоим перед лицом врага и должны с честью сражаться», — так, слегка кивая головой, когда говорили французские офицеры, думал их адмирал Де-Пуант.
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185
