воздержанной жизнью, и даже петь на безграмотной латыни…
Санкт-Петербург, август–октябрь 2024 г.
Послесловие автора
Действие данного романа целиком укладывается в несколько летних месяцев 962 года, с конца апреля по июль. Тем не менее, в нем «наследило» огромное количество исторических, политических и мифологических тем, от Троянской войны до имперской политики Германии. У меня есть неизменная потребность объяснять, откуда берутся парадоксальные, невероятные на вид факты и связи, которые на самом деле вовсе не порождены моей буйной фантазией. Но если я стану рассматривать их все, послесловие по величине сравняется с романом. Остановимся на некоторых.
Образ князя Святослава, как и матери его Ольги, – жемчужина мифа, созданная в раковине веков путем долгого обволакивания фольклорным веществом крохотной песчинки исторической правды. В первые летописи образ Святослава попал уже как полностью сформированный миф, охватывающий всю его жизнь от раннего детства до смерти. И первое, и последнее его появление на страницах летописи показывает его как героя фольклорных сюжетов.
Современные писатели «продолжают» биографию Святослава и вглубь, так сказать, то есть мифологизируют обстоятельства его рождения и даже зачатия. Основы для этого дал «Ольгин миф», а именно те его части, которые делают и Ольгу, и тем более Игоря слишком старыми в пору рождения единственного ребенка, лет по 50 и 70 соответственно. Рождения ребенка у старых родителей – тема библейская, и писатели-романисты подводят под этого самые разные основания.
– сказочные: что активное долголетие Ольги было вызвано употреблением живой воды из древлянских лесов;
– мифологически-божественные: что Ольга зачала ребенка от луча из окна, то есть прямо от Перуна, и вынашивала его 12 лет, родив параллельно еще троих никчемных сыновей;
– бытовых: что Ольге помог обзавестись ребенком некий «гридень Ярила» (имя гридня позволяет опять же предположить божественное участие).
Это самые яркие версии, но наверняка есть еще: Святослав – самый популярный персонаж нашей древней истории, о нем пишут очень многие (пусть большинство этих романов есть любительский пересказ летописи плюс хроники Льва Диакона). Перечитать их все у меня нет возможности.
Начался этот процесс еще в конце Х века (если не ранее, при жизни Святослава). Тогда же было замечено сходство его образа с образом Ахилла – величайшего героя античности.
Вот что пишет Лев Диакон в своей «Истории» (описывая жестокости войны в Болгарии):
«Говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахарсиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла. Ведь Арриан пишет в своем „Описании морского берега“, что сын Пелея Ахилл был скифом и происходил из городка под названием Мирмикион, лежащего у Меотидского озера. Изгнанный скифами за свой дикий, жестокий и наглый нрав, он впоследствии поселился в Фессалии. Явными доказательствами [скифского происхождения Ахилла] служат покрой его накидки, скрепленной застежкой, привычка сражаться пешим, белокурые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и жестокость, над которыми издевался Агамемнон, порицая его следующими словами: Распря единая, брань и убийство тебе лишь приятны. Тавроскифы и теперь еще имеют обыкновение разрешать споры убийством и кровопролитием. О том, что этот народ безрассуден, храбр, воинствен и могуч, [что] он совершает нападения на все соседние племена, утверждают многие»… (Книга 9, 6. Перевод М. М. Копыленко)
Из этого следует, что сходство видели еще младшие современники Святослава (пару десятилетий спустя) и даже умели его обосновать. Если задать вопрос, что общего между Ахиллом и Святославом, то всякий скажет: они были великими воинами, прославились победами и рано погибли героической смертью в бою. Но на самом деле сходство куда глубже. Культ Ахилла, обожествленного после смерти (и в загробном мире взявшего в жены Елену Прекрасную) был распространен в Причерноморье и на Тамани, в местах, входивших в сферу интересов Святослава, а значит, наш князь мог что-то об этом знать. Он мог считать себя потомком Ахилла – у него была возможность получить легендарную информацию об этом герое и о предполагаемых связях Ахилла-скифа со славянами, как бы тоже скифами в глазах греков. Связи такие в средневековье считались весьма достоверными (даже в XVI–XVII веках родословную Рюрика выводили из римских императоров). А значит, Святослав вполне мог взять Ахилла себе за образец.
И вот тут начинается самое интересное. Лев Диакон и его современные комментаторы этого момента не отметили, а чтобы это заметила я, понадобились пространные работа Вадима Михайлина о мужских статусах в архаичных обществах, раскрываемые в том числе на примере судьбы Ахилла. (Аналогии со Святославом уже мои собственные.)
В чем специфика Ахилловой судьбы?
В архаичном обществе мужчины имели один из нескольких статусов. Глава рода – женатый мужчина, отец семейства, сидит дома, поддерживает хорошие отношения с соседями и покойными дедами, умножает стада, плодит детей и всячески заботится об увеличении родового благополучия, в основном материального. Он принадлежит к миру живых; умирая, передает свое «счастье» потомкам, а сам вливается в малоразличимую общность «предков». Какой-то индивидуальной личной славы ему не полагается. Он может брать в руки оружие, но в основном для защиты своих владений.
Молодые люди, сыновья главы, уходят в пространство войны и тем самым считаются ритуально мертвыми (Эта идея дошла до живой нашей современности в виде фронтового лозунга «Идущий на войну уже мертв».). На войне они получают добычу и славу, приносят их домой, увеличивая «счастье» рода, и проходят обряды очищения, чтобы снова стать живыми. Но меж ними есть разница. Старший сын женится, становится «мужем», то есть полноправным человеком, а со временем – главой рода. Младший же сын может остаться в пространстве войны на всю жизнь, и его вклад в семейное благополучие – его личная слава. Причем самый большой вклад вносится героической гибелью – она понимается как принесение самого себя в жертву богам ради блага всего войска, выкуп общей победы своей жизнью. Такие люди не оставляют потомства, но зато обретают личную славу в веках, входят в историю рода. В науке это различие получило название «доля старшего сына» и «доля младшего сына».
Возвращаясь к Ахиллу. Он – единственный сын у родителей, одновременно старший и младший. Он мог выбирать, какую жизнь ему прожить: «старшего» или «младшего», долгую и спокойную или короткую и блестящую. Он выбрал, как известно, славу и раннюю смерть, прославился воинскими подвигами и героически погиб.
Теперь смотрим на Святослава. Он тоже был единственным сыном и мог выбирать себе долю. И он тоже выбрал жизнь воина, походы в чужие земли, поиск славы, то есть «долю младшего сына». Материальной выгодой он пренебрегал, но все
