это было всё, что он мог сделать, чтобы помочь ей. Как и тогда, в особняке. Тогда он тоже смог только втащить её на кровать, изначально – подтянув и прижав к себе. На этом пока его возможности были исчерпаны, но ведь…
Ведь он мог сделать и больше. В будущем. Верно? Потому Маркус Харрис и принял его: мужчина почувствовал, что может доверить ему свою дочь. Эосфор был способен о ней позаботиться. А ещё – он всегда мог стянуть у неё одно колечко, чтобы точно иметь возможность позаботиться об этом самом будущем. Только нужно было дождаться, когда девушка оставит его в коробке.
Но не сейчас. Позже, когда он ещё немного окрепнет, чтобы обещание не было пустым. И когда у Хлои появится возможность оставить его одного.
А пока – он был нужен ей, он должен был собраться с силами, чтобы помочь ей добиться оправдания за убийство Аманды.
Лукас моргнул, тяжело вздохнул, отрываясь от подушки. Нет, не время спать. Ему нужно подняться и сесть в коляску. Глотнуть лишнюю таблетку обезболивающего, чтобы суметь управиться с одеждой и креслом…
И это того стоило. Решение суда стоило всех усилий, что пришлось приложить по пути туда и во время процесса – Харрис оправдали.
А процесс по основному делу приостановили. Нужно было расследовать убийство Годфри. С него уже ничего нельзя было взять – снайпер остановил его чёрное сердце одним точным выстрелом, и сейчас было важно – кто за этим стоял. Дело не было закрыто, всё ещё нужно было очистить штат: а может, и всю страну.
Хотя можно было сказать, что расследование не потребуется – нужно было лишь систематизировать всё то, что имелось. Эосфор-старший годами поддерживал отношения с одними и теми же людьми, вёл себя крайне осторожно, заключая сделки с проверенными «клиентами». Благодаря его осторожности данные Лукаса не устарели. Они помогли вскрыть схемы, по которым работал Годфри. И чего там только не было: наркотики, спонсирование террористических организаций, связь с мафией, даже торговля людьми – вместе с убитым главой ко дну должны были пойти все те, чью причастность к его делам удастся доказать. В штате кто-то махнёт огромной метлой, убирая огромных пауков из самых тёмных углов.
Практически вся семья Эосфора должна была оказаться за решёткой. Остаться на свободе могли лишь самые младшие дети, которым ещё было просто рано участвовать в делах отца. И ещё – трое их старших братьев: помимо, очевидно, Лукаса, ещё Рэй – и, что удивительно, Зак. Харрис ещё надеялась, что злодеяния Захарии вскроются – но оказалось, Эосфор-старший его почти не привлекал к своим делам. Зак вечно был на подхвате: то у своей сестры, то у отца – его не воспринимали всерьёз, и в общем-то, ему повезло в этом.
И даже брат не стал ни в чём его обвинять – Хлоя была с этим решением Лукаса не согласна, но спорить с ним она не стала. Наверняка Эосфору просто мучительно хотелось сохранить остатки своей семьи: если он почему-то верил, что Захарии можно дать шанс, девушка просто обязана была его поддержать. Может быть, уберечь от лишней боли и лишних ошибок, если Зак не оправдает доверия брата. Но пока что ему нужно было пережить остальные суды – те, что ещё ждали других его братьев и сестёр…
Материалов против них полиция имела предостаточно – и пока шло следствие, у Лукаса было время, чтобы подлечиться, ведь он до сих пор оставался одним из важнейших свидетелей почти по каждому отдельному делу.
В ближайшее время им оставался только один суд – назначенный ещё через день. Тоже весьма формальный, условный, но всё же необходимый: Эосфору нужно было подтверждение его дееспособности. Конечно, он мог давать показания в судах до этого, но лишь на основании проведённой ещё в больнице психиатрической экспертизы. Психиатром оказалась Рэйчел Гарднер – та, кто подтолкнул Уайта к расследованию, заметив странное исчезновение Лукаса и Хлои. Встреча с ней была довольно тёплой: тем не менее, женщина не отступила от своих обязанностей и провела экспертизу, как полагается.
Она выступила на суде как независимый эксперт – хотя, конечно, будь это суд другого рода, с возражающей стороной, адвокат наверняка обнаружил бы лежащую на поверхности её связь с Харрис. Тем не менее, судью слова Гарднер убедили. Да и официальный опекун Эосфора был мёртв – так что, встретившись с абсолютно адекватным человеком, суд принял решение не препятствовать возвращению статуса дееспособного.
Лукаса, неожиданно для самого себя, это воодушевило. Он почувствовал себя свободнее, хотя в принципе мало что изменилось: но для него это оказалось важно.
Может, хотя бы потому, что он почувствовал: теперь он может официально сделать то, что задумал.
И никто ему не помешает.
Глава 11
Высоко над трубами домов
На следующий день Хлоя решила всерьёз заняться личной жизнью: каким бы прочным ни казался их союз, на одной романтике далеко уехать было нельзя. Харрис понимала, что надо наводить порядок в своих делах: решить, что делать с собственной квартирой, помочь родителям, разобраться с новыми своими владениями: Эосфор старался не филонить и занимался финансовыми вопросами клуба, но Хлоя искренне стремилась помочь и ему – и он уступал. Девушке был необходим контроль над жизнью – Лукас не собирался его у неё отнимать. Ей и просто не хотелось лишний раз расслабляться, пока проблемы ещё не были решены – она прекрасно понимала, что, если расслабиться сейчас, потом собраться будет уже гораздо сложнее.
Ещё Харрис строго следила за лечением Лукаса: дозировала лекарства, помогала с массажем, напоминала об упражнениях – и так до бесконечности. Эосфор стремился к цели – встать на ноги, но пока успехов было маловато. Это не радовало, и энтузиазма тем более не прибавляло – но Лукас продолжал пытаться.
И Хлоя не оставляла его, вместе с ним преодолевая то, что она могла помочь преодолеть. Ведь её не было рядом, когда он проходил через Ад – вероятно, то, что они пытались сделать сейчас, едва ли было хуже ежедневных пыток.
Эосфор тоже так думал.
И эта круговерть в первые дни после суда только начиналась: все понимали, что она будет длится и длиться, целыми днями, может, неделями: не бесполезная, но за «раз» не приносящая и большого успеха.
Мойре пришлось хорошенько поработать двойным агентом, скрывая от Харрис их с Лукасом тайный заговор. Им едва удалось уговорить Хлою оставить их вдвоём – Эосфор, как ребёнок, притворился
