ещё было время. Прежде, чем начать искать мобильник, Эосфор передвинулся ближе, сел, опершись спиной на барную стойку, и приподнял голову девушки. Аккуратно ощупал. Крови, вроде бы, не было.
Копаться в карманах у Хлои было неприятно, но Лукас успокоил себя тем, что делал это во имя её спасения. С разблокировкой возникли небольшие проблемы, а «экстренно», на память, он бы номер Доу не воспроизвёл. Но Эосфор быстро сообразил, что может использовать отпечаток пальца девушки вместо пароля. Руку её он взял бережно, на всякий случай, даже не стал разрывать прикосновение, чтобы считывать её пульс – тоже совсем как тогда.
Он нашёл номер Мойры. Девушка не отвечала, пришлось перезванивать. Но, видимо, внизу была вечеринка, и Доу либо не слышала звонка, либо была занята. Тут холод прошёл по телу Лукаса – на голом полу можно было легко замёрзнуть. Эосфор взглянул на Хлою – та была в тонкой рубашке и строгих, но таких же тонких брючках. Ей, может, сейчас и не было холодно, но вот простыть она точно могла.
Лукас отложил мобильник, поставив на громкую связь. Отпустил руку Харрис, подтянулся к барной стойке, чтобы как следует опереться на неё, а потом – собрался с духом и, подхватив девушку под руками, потянул на себя. Хлоя, кажется, слабо застонала, но в себя не пришла. Эосфор устроил её поудобнее, уложив головой себе на грудь, обнял, согревая, передавая своё тепло. Ноги у него разъезжались под весом Харрис, но это было не страшно – девушка была намного ниже ростом, и Лукасу удавалось держать её так, чтобы не позволять открытым участкам тела соприкасаться с полом. Интересно – уже второй раз за день он оказывался на полу вместе с Хлоей, но на этот раз – она была сверху.
Как бы это ни звучало.
Мойра ответила лишь через после третьего звонка. Эосфор уже основательно замёрз, и кое-как сумел объяснить, что именно случилось. Доу не стала задавать лишних вопросов – немедленно пообещала прийти, и сбросила звонок. Обещание она исполнила – уже через две минуты ворвалась в лофт и подбежала к ним. Лукаса потряхивало от холода и усталости, огнём горели только будто бы разрывающиеся снова на куски руки, и он концентрировался на этих ощущениях, чтобы вслед за Харрис не потерять сознание.
Что было дальше, запомнить не удалось, но кажется, в полусне ему послышался голос Мелинды Уоррен, с которой он успел познакомиться, пока лежал в больнице.
В следующий раз Эосфор открыл глаза уже явно при другом освещении. Когда ему удалось разлепить веки, он понял, почему проснулся – Хлоя нежно, заботливо поглаживала его по голове. Девушка выглядела неважно, но, кажется, выспалась. Лукас попытался что-то сказать, но прежде, чем он произнёс хоть слово – чихнул. Смешно, нарушая всю романтичность момента. Сонно заморгал, снова открывая глаза, и услышал тихий смешок. Попытался сесть, но ему не позволили.
– Тише, – Эосфор мотнул головой, пытаясь окончательно проснуться и понять, почему Харрис была рядом – ведь, по его мнению, прошло не более нескольких минут. Разве она уже очнулась? – Мойра всё рассказала, – голос был тёплым, Хлоя улыбалась. Лукас всё-таки приподнялся, освобождаясь от её рук, огляделся, пытаясь установить хотя бы время суток. Солнце недвусмысленно сверкало за полупрозрачными шторами на огромных окнах в пол. Но когда девушка пришла, был поздний вечер. Неужели, он отключился и проспал всю ночь, не заметив, как его перетаскивают на постель? Не вспомнив о Харрис, что потеряла сознание?
Совесть больно укусила. Это было уже слишком: сходить в душ и заказать еду – одно дело, но…
– Что с тобой случилось? – голос был чуть хриплым, может быть, Эосфор слегка простыл, замёрзнув на полу. – Я испугался за тебя…
– Просто устала, – Хлоя наклонилась к нему, касаясь губами лба – не для поцелуя, а чтобы проверить температуру. – Всё в порядке. Выспалась, поела, и всё хорошо. Правда. Это от усталости.
– Тебе нужен отдых, – пробормотал Лукас, опускаясь обратно – руки плохо слушались, и девушка удержала его, не давая просто упасть лицом на подушку.
– Тебе тоже, – сказала она. – Прошу, полежи. Ты и так вчера геройствовал.
– Хлоя…
– Лежи, – настойчиво повторила девушка, делая вид, что хмурится. Эосфор видел её улыбку и понимал, что она просто притворяется, изображая его доктора. Он сам вяло улыбнулся, опускаясь обратно, чуть сползая вниз. Харрис прилегла рядом, мягко касаясь его щеки, успокаивая, напоминая о своём присутствии. Лукас уже привычно потянулся к её руке, погладил запястье, крепче прижал к себе, скользнул кончиками пальцев по тыльной стороне её ладони. Замер на секунду с закрытыми глазами, стараясь не выдать мысль, что пришла ему в голову.
Он нащупал у неё на безымянном пальце колечко. Эосфор замечал его ещё в доме отца, Хлоя часто его носила, она вообще любила кольца – видимо, издержки всё той же невозможности украшать себя во время службы в горячей точке. Лукасу вдруг пришла мысль – он знал, где Харрис решила хранить все свои колечки. В маленькой коробочке в своей тумбочке, которая не запиралась на ключ – они, в общем-то, ничего друг от друга не скрывали. Оттуда она доставала её вчера, перед судом, Эосфор зачем-то обратил на это внимание – видимо, не зря.
Девушка, решив, что он засыпает, осторожно высвободилась из объятий. Заботливо укрыла его одеялом, куда-то отошла. Похоже, до очередного суда время ещё было, и она хотела дать Лукасу отдохнуть.
Он чуть приподнял веки, наблюдая за ней. Хлоя в свете лучей утреннего солнца, что проникали через огромные окна, казалась ему сошедшим с неба ангелом. Да так, по сути, и было – она появилась в его жизни тогда, когда он жил в настоящем Аду. Вытащила из бесконечной петли мучений, спасла душу, защитила от худшего, да к тому же, и последнего, что он мог сделать в своей жизни – покончить с собой.
Эосфор вновь закрыл глаза. Вспомнил минувший день. То, как рванулся вперёд, закрывая Хлою собой от снайпера. То, как позже притянул девушку, взвалил на себя, чтобы согреть её. Может, в момент порыва возле суда он это не почувствовал в полной мере, но вот вечером – ощутил.
Не только холод – нет, было, конечно, холодно, но присутствовало и другое ощущение – идеального совпадения. То, как близки были их тела, и как идеально они переплетались – безо всякого сексуального подтекста. Лукасу казалось, он был создан для того момента их объятий, для того, чтобы Хлоя оказалась полностью защищена им, согрета. На тот момент
