подклетах, след, двуярусных.
Таков был в кратком очерке состав патриаршего двора при Филарете Никитиче. Во многих хозяйственных частях он сохранился и в последующее время.
Преемник его патр. Иоасаф I в тот же год, когда вступил на патриаршество (1634 г. февр. 3), велел обновить стенопись перед Столовою в проходных сенях там, где был написан Образ Спаса Нерукотворенного, указал написать образ Спаса Недреманное Око, да наново переписать на стене образ Знамения Богородицы, Живоначальные Троицы, Трех Моск. Святителей Петра, Алексея, Ионы, да Филиппа Апостола, Страстотерпца Христова Георгия, Зосимы и Савватея Соловецких чудотворцев; да перед сеньми Успение Богородицы. В это же время починены письмом деисусы, что стоят над дверьми папертными к Трем Святителям.
В 1640 г. патриарх устроил существовавший за Фроловскими воротами патриарший огород, который был окопан рвом, огражден тыном и плетнем на 80 саж., а на Житном дворе построил новую большую житницу. Этот огород находился на Воронцовом поле. В 1634 г. оттуда было продано огурцов на 5 руб. 16 алт. 4 д. – сумма по тогдашнему времени очень значительная для доходов с огорода при тогдашней дешевизне огурцов.
В каменных хоромах были починены переходы к церкви Соловецких чуд., где смыкали своды. Под Крестовою также сводили своды и починивали печь.
Особенное и многое переустройство различных зданий патриаршего двора происходило при патр. Иосифе. В самом начале своего патриаршества, в 1642 г. он указал подмастерью каменных дел Давыду Охлебинину Крестовые сени и палаты: Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную, что перед Казенною, то есть весь корпус давней постройки, вероятно уже очень обветшавшей, разобрать до подошвы и сделать все наново, по смете известного в то время архитектора подмастерья каменных дел Антипы Константинова и под его смотрением, с приказом во всем его слушать, что он ни укажет.
Для этой постройки еще осенью 1642 г. и зимою 1643 г. был заготовлен материал: куплено 500 камней трехпядных по 4 руб. за сто; привезено песку с Москвы-реки 1000 коробов, кой песок к каменному делу годится; поставлено 200 тысяч кирпичу жженого по 1 руб. 20 алт. за тысячу и т. д. Выстроенные новые Крестовая, Золотая и Келейная Казенная палаты были покрыты под одну кровлю.
Столовая палата осталась в прежнем виде и по случаю нового пожара в 1650 г. была только исправлена в сводах, которые укреплены железными связями, окрашенными черленью. Этот пожар случился 21 ноября во дворце, горели хоромы царицы Марьи Ильичны, стоявшие на меже с патриаршим двором, на котором обгорели кровли на Столовой и Крестовой палатах.
В 1651 г. между Столовой и Крестовой упомянута лестница, вероятно построенная в это же время, именуемая впоследствии большой и передней, так как она вела в палаты со стороны Успенского собора (Альбом видов, № XIX). В том же году в проходных сенях перед Столовою на стенном письме починен образ Недреманное Око Спасово. Подле Столовой, со стороны двора, была выстроена новая каменная палата, а потом в 1651 г. от патриаршей столовой к государевой Грановитой палате позади Ризположенской церкви были устроены деревянные на столбах переходы, на которые расход за лес и за дело разделен был пополам, половина уплачена из патриаршей казны, а другая 26 р. 8 алт. 4 д. из казны государевой, так как, вероятно, переходы были сделаны для государевых пришествий к патриарху. По этим переходам особенно часто хаживал к патриархам царь Алексей Мих.
Немалое внимание патриарх обратил на древнюю белокаменную церковь Ризположения, которая по его указу в 1644 г. была значительно переправлена. Она была древней постройки с щелевидными окнами, дававшими мало света. Патриарх указал, для свету окон прибавливать, откосы и стены утесывать даже и у царских дверей. Затем храм был богато украшен стенным письмом, за что иконописцам по уговору было уплачено 130 руб. Снаружи церковь была выбелена.
Кроме того, вместо прежних деревянных, некоторые здания были выстроены каменные, каковы: Судный приказ, большая кузница, конюшенный сарай для возков и др.
Под хоромами патриарха под горницею с комнатою построены каменные подклеты между каменных старых стен на три житья со всходною лестницею. Позади этих хором устроен сад, в котором посажены яблони.
Святые ворота, что ходят на патриархов двор, были наново расписаны настенным письмом с сусальным золотом и киноварем и перекрыты; в них помост выложен большими камнями и далее до Успенского собора, около которого также устроен деревянный помост из струговых досок, как и на дворе патриарха.
Нововыстроенная Крестовая с лица была также расписана по кирпичам, на что употреблено пуд сурику и 7 ведер сусла. Внутри ее пол был выстлан вместо прежнего глиняного синего кирпича дубовым кирпичом (паркет), которого употреблено 700 штук. Такие кирпичи делались квадратами от 6 до 8 вершков, толщиною в 2 и 3 вершка.
В Золотой палате была поставлена печь ценинная из синих изразцов, и около печи устроена медная решетка.
Какое назначение имела эта Золотая палата, неизвестно. Но едва ли она была приемною; вероятнее всего она носила имя Золотой по поводу производившихся в ней работ мастеров золотого и серебряного дела и называлась прежде, как упомянуто, Серебряной палатой.
Из приведенных сведений видим, что патр. Иосиф был не только усердным строителем, но и много заботился вообще о красивом устройстве своего двора.
15 апреля 1652 года помер патриарх Иосиф; на его место царь Алексей Михайлович уже думал избрать новгородского митрополита, достопамятного Никона, который в это время по повелению государя путешествовал в далекий Соловецкий монастырь для перенесения в Москву мощей св. Филиппа митрополита.
Св. мощи были с торжеством перенесены в Москву 9 июля того же года, а затем 22, по другим указаниям 25 того же месяца, т. е. всего через две недели, Никон был избран на патриаршество без жеребья, как искони водилось, а только по желанию государя, против чего Никон упрямился, не хотел ставиться без жребия, но был упрошен государем, оказавшим ему по этому случаю великое внимание. Павел Алеппский по этому поводу упоминает, что Никон тогда лишь согласился принять патриаршество, когда было постановлено, что царь отнюдь не будет заниматься делами церкви и духовенства, как это было при Филарете, при прежних царях. С этого времени по царскому указу слово его стало решающим, и никто не смел противиться ему.
Другой современник, дьякон Благовещенского собора Федор Иванов, свидетельствует также, что еще в начале поставления царь запись ему дал своею рукою, «еже во всем его послушати и от бояр оборонить и его волю исполнять».
15 августа, в день празднования Успению Б-цы, государь поднес ему на золотой мисе золотую митру-корону, вместо обычной до того времени патриаршей шапки, опушенной горностаем, еще образ св. Филиппа митрополита
