– Елена Петровна, не пугайте вы молодежь! – укоризненно покачал головой худенький седой учитель. – Не хотите с планшетом работать, не работайте. Вас же никто не принуждает!
– Владимир Иванович! Я, когда прихожу в класс со своими тетрадками, исписанными от руки, ловлю снисходительные взгляды учеников: мол, что старушенция приперлась? Сиди дома на пенсии.
– П-п-енсию наше государство отменило. Мы б-б-одры и веселы! – вступил в разговор, слегка заикаясь, мужчина, стоявший у окна. Он наконец повернулся и удостоил взглядом гостью.
У него был приятный баритон, но из-за лучей солнца, бьющих Аде прямо в лицо, она его плохо видела. Мужчина, обошел стол и направился к выходу.
– Сима, ты куда? – окликнула его Елена Петровна.
– У меня урок, – повернулся он.
Теперь Ада разглядела его хорошо. Невысокого роста, неопределенного возраста, невзрачной внешности. Гладко зачесанные назад волосы без седины позволяли предположить, что он достаточно молод, лет тридцати или тридцати пяти, но большие очки с толстыми стеклами в роговой оправе портили первое впечатление. На Аду уставились крохотные голубые глазки, и у нее сразу пропал интерес. «Видимо, жизненный удел таких убогих мужчин – работа в школе», – подумала она.
Учитель взял стопку тетрадей и планшет под мышку и вышел, припадая на одну ногу. Мешковатый костюм, будто сшитый на человека на пару размеров больше, болтался на его сутулой фигуре.
– А как в этой маленькой комнате учителя помещаются? – напоследок спросила Ада, видя, что присутствующие потеряли к ней интерес.
– А зачем им здесь сидеть? – удивилась брюнетка, которая была до сих пор поглощена проверкой тетрадей.
Из-за волос, постриженных ассиметрично, она казалась двуликим Янусом: справа – миловидное личико, а слева – темная волна не первой свежести. Белая блузка и черная юбка довершали унылую картину. Брюнетка подняла на Аду глаза, посмотрела поверх очков и улыбнулась, показав дырку во рту.
«Господи, – застонала Ада, – еще один синий чулок! Здесь все такие уродливые? Может, школа потому и процветает, что работают тут только такие одержимые, как эта дама?»
– В смысле зачем? А где тогда работать?
– А, поняла. Вам директор, наверное, забыл сказать. В учительской работают только те педагоги, у кого нет классного руководства. В нашей школе немного другая организация учебного процесса. Каждый класс имеет свой кабинет. Учителя приходят к ним на уроки. Вам какой класс предложили?
– Десятый «М».
– Отличные ребята. Им молодой учитель как раз нужен. Идите на третий этаж в кабинет триста первый. Они там.
– А как пройти, не подскажите?
В учительскую снова вошел педагог в роговых очках и стал перебирать вещи на столе.
– О, Серафим Серафимович, покажите… Простите, как вас зовут?
– Ада Николаевна.
– Да. Аде Николаевне ее кабинет.
– Хорошо. П-п-ойдемте, – произнес очкарик и пропустил Аду вперед. – Я как раз иду на урок в этот класс.
– А вы что преподаете? – поинтересовалась она, стараясь не отставать, так как, несмотря на внешнюю убогость, Серафим шагал быстро. Он немного подволакивал левую ногу, поэтому его шаги издавали шаркающие звуки.
– Историю и обществознание. А еще историю Москвы и географию.
– Так вы у нас многостаночник?
– Можно сказать и так, – усмехнулся он, не глядя на гостью. – Вот ваш кабинет, заходите, поздоровайтесь с детьми. Или вас надо представить?
– Нет. Спасибо. Дальше я сама. Вы идите на урок. Я немного осмотрюсь.
Ада села на диванчик, стоявший в коридоре, и задумалась. Что дальше делать? Работать в этой школе ей уже не хотелось. Зачем она приехала в Москву? Ну, потерпела бы немного дома и все, не принцесса. Русский народ долго сплетни не помнит. Поговорили бы и через месяц забыли. Может, зря она рубанула с плеча? Она сразу поняла, что, кроме упорного педагогического труда, в ее московской жизни не будет ничего.
Телефонный звонок выдернул ее из грустных мыслей. Звонила Ксюша.
– Как ты? Школа понравилась?
– Школа – да, а вот педагогический состав недоброжелательный. Ни одного приветливого человека не встретила. И все какие-то убогие.
– Правда? Как жаль. Не торопись, присмотрись еще немного. С первого дня всегда все кажется дерьмом.
– Ксюша, я уже пожалела, что сорвалась, – в голосе у Ады задрожали слезы.
– Ладно, ладно! Не глупи. Возвращайся в квартиру. Дома поговорим. Кстати, я сегодня рассказала о тебе нашему красавчику менеджеру. Представляешь, он заинтересовался.
– Правда! – Ада повеселела.
Прозвенел звонок с урока, и в коридоре стали появляться дети. Из ее нового класса вышла группа учеников. Они о чем-то оживленно беседовали. Следом показалась пара: высокий худенький юноша в строгих брюках, белой рубашке и небрежно завязанном галстуке, и хорошенькая рыжеволосая девушка. Ада следила за их огорченными лицами и почти не слушала, о чем говорила подруга.
Парень хватал девушку за руки и пытался удержать, но она не давалась. Он дернул ее к себе, но его подруга вырвалась и быстро пошла по коридору. Парень догнал девушку, прижал ее к стеклянной двери перехода и что-то ей яростно доказывал, периодически взмахивая руками.
– А еще я ему твою фотографию показала, – трещала Ксения. – Он просто пищал от восторга и сразу захотел встретиться.
– Ага. Назначай встречу. Попробую сходить на свидание вслепую, раз по любви ничего не получилось, – проговорила Ада, не сводя глаз с парочки.
Что-то в действиях ребят насторожило ее. Сердце быстро застучало от волнения. Невооруженным глазом было видно, что дети ссорились, причем нападал юноша, а девушка со слезами на глазах оправдывалась. Молодой человек с каждым словом все больше распалял себя и вот уже он почти кричал.
– Ксюша, погоди. Я наблюдаю за ссорой юных влюбленных и чувствую, что надо вмешаться.
Ада отключила телефон, уже встала и открыла рот, чтобы окликнуть юношу, как вдруг он закричал, размахнулся и ударил со всей силы кулаком по стеклянной двери, возле которой стоял. Во все стороны веером брызнули осколки разбитого стекла и кровь.
Ада швырнула телефон на диван и бросилась к детям.
Глава 7
Она подлетела к юноше и зажала его окровавленный кулак в своих ладонях.
– Быстро в класс! – приказала Ада, и ученики ей подчинились, не спрашивая, откуда на них налетела незнакомая тетка.
– Никита, прости меня! – причитала девушка и бежала с другой стороны, захлебываясь слезами.
Ее крики и дорожка красных капель привлекли внимание: вокруг стали собираться дети. Ада чувствовала, что еще немного и сама грохнется в обморок, так как совершенно не переносила вида крови. Она старалась дышать часто и не смотреть на руку, которую сейчас сжимала.
