Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
— Я ни разу не давал показаний для защиты, — сказал с жалким видом Флойд.
— Это, в сущности, то же самое. Просто говори уверенно и не волнуйся. Вот для чего я хочу воспроизвести с тобой произошедшее, чтобы у тебя на все был готов ответ. — Мюррей вынул расшифровку пленки Ландина и бегло ее просмотрел. — Во-первых, когда ты с Ландином был здесь в тот день, как вы действовали?
— Ну, мы шли к деловой части города. Он по этой стороне улицы, я по той. Держа друг друга в поле зрения.
— Хорошо. Теперь скажи, как различаются ростом мистер Харлинген и Ландин?
Флойд смерил Харлингена взглядом.
— По-моему, они примерно одинаковы.
— Тогда он будет Ландином, а мы с тобой перейдем улицу и будем держать его в поле зрения.
Они прошли так два квартала, Мюррей наблюдал, как жемчужно-серая шляпа Харлингена подскакивает над крышами заполнявших авеню машин. Потом Флойд внезапно остановился, и Мюррей заметил, что одновременно остановилась и шляпа Харлингена.
— Тут я перешел улицу, и мы поели там, где сейчас стоит мистер Харлинген, — сказал Флойд. — Это буфет с горячими сосисками.
— Продавец узнает вас? — спросил Мюррей.
Флойд засомневался.
— Вряд ли. У него едва хватает ума, чтобы давать сдачу. Он даже не говорит по-английски.
— Хорошо, давай посмотрим.
Они присоединились к Харлингену перед застекленным от непогоды буфетом; грязный прилавок был в пятнах, на полу валялись использованные картонные стаканы и окурки.
— Мне пришла в голову мысль, — сказал Мюррей Харлингену. — Не знаю, стоящая ли, но все же мысль. Словом, достаточно холодно, чтобы выпить по стакану кофе.
Он вошел первым, и все трое выстроились перед стойкой. Человек по другую ее сторону был невысоким, смуглым, с рябым лицом, но с красиво причесанными волосами и аккуратно подбритыми усиками щеголя. Молодой, подумал Мюррей, года двадцать два — двадцать три. Худощавая, усталого вида помощница была, видимо, его женой.
Кофе подали в картонных стаканах, в них было добавлено немало сахара и молока, возле каждого лежали на прилавке деревянные мешалки в форме медицинского шпателя. Мюррей лениво помешивал кофе и наблюдал, как буфетчик водит по стойке дурно пахнущей тряпкой. Когда этот человек оказался напротив него, Мюррей улыбнулся, тот ответил широкой, бессмысленной улыбкой.
Мюррей подался вперед и указал на Флойда:
— Tú conoces a éste hombre?[15]
Улыбка оставалась все такой же застывшей, широкой, бессмысленной.
— Знаю, — ответил буфетчик по-испански. — Он полицейский.
— Верно. И у него есть друг, тоже полицейский. Знаешь и его?
— Зачем это мне? Я не интересуюсь ни лошадьми, ни bolita[16]. Что мне до полиции?
— Не знаю, меня это не волнует. Я говорю только о попавшем в беду друге этого полицейского. Второй человек и я — адвокаты, мы хотим ему помочь.
— Ну так помогайте, и да поможет вам Бог.
Буфетчик развел руками и отвернулся. Мюррей увидел, что Харлинген и Флойд следят за каждым жестом с полным непониманием. Потянулся, похлопал буфетчика по руке, и тот обернулся с той же широкой улыбкой.
— Ты считаешь весь мир своим врагом? — спросил Мюррей.
— Я не говорил этого. Не говорю, что вы мои враги. Где научились так хорошо говорить на этом языке? Здесь в школах его преподают не так.
— Научился у друзей уже давно. Друзей для меня, благожелателей для моего отца. Это Хулио и Марта Гутьеррес. Может, знаешь их?
— Нет, но что из того? Достаточно того, что их знали вы и они были вашими друзьями. Что до меня, я знал того полицейского, хотя он не был мне другом. Странный он человек. Очень странный.
— В каком смысле?
— О, чтобы понять это, нужен большой мозг. Лично я вижу его красивым и надменным, как петух на навозной куче, но не знающим настоящего счастья. Это своего рода болезнь, так ведь? Мне кажется, такой человек рано или поздно попадает в беду.
— Раз так, тебя не удивляет, что сейчас он уже в беде?
— Не стану вам лгать. Услышав об этом, я не удивился, произошло это, когда его уволили из полиции. О таких вещах говорят праздные люди, когда пьют здесь кофе.
Мюррей кивнул.
— Понятно. А знал ты еще и Айру Миллера?
— Я знал о нем. Он значительный человек в этой округе. Почему же нет, если праздные люди каждый день отдавали ему свои деньги?
— Есть еще один — Джордж Уайкофф — еще более значительный, чем Миллер. О нем тоже говорили здесь?
Буфетчик заколебался:
— Кто я такой, чтобы влезать в это?
— Ты гражданин. Это вопрос долга.
— Ошибаетесь. Я никто и ничто. Меньше, чем ничто. — Буфетчик вскинул руку, обрывая возражение Мюррея. — Поймите, для меня это не особенно важно, потому что, если Бог добр, мои дети будут немного другими, чем я, а внуки совсем не такими, как я. Думаю, это хорошая мысль. Приходите еще как-нибудь, поговорите с моими внуками по-английски, может, они поймут эти слова о гражданском долге. Это нужно говорить по-английски. Ваши люди не верят, что это может иметь смысл на другом языке.
Мюррей покачал головой:
— Тебе не за что на меня сердиться.
— Я ни на кого не сержусь. Докажу это, угостив вас еще кофе. Ваш уже остыл. Платить за него не нужно, мне приятно это сделать.
— Ты добр. — Мюррей подождал, чтобы буфетчик поставил перед ним темный, горький напиток, и начал медленно пить. Потом достал из бумажника визитную карточку и протянул ему. — Теперь я попрошу о небольшом одолжении.
— То есть?
— Дай каждому, интересующемуся делом этого полицейского, мой адрес. А это, — он положил купюру в пять долларов на стойку там, где Харлинген мог ее видеть, — для детей, о которых ты говорил. Думаю, у них хорошие отец и дедушка.
Он вышел первым, застывшая улыбка — он знал — провожала его до самой двери.
На улице Флойд сказал с завистью:
— Жаль, я не говорю так бегло по-испански. Из-за этих обезьян, заполняющих город, года через два всем придется говорить на их языке. — В его глазах засветился профессиональный интерес. — Он что-то говорил об игре в лото, так ведь? Bolita — что это значило?
— Ничего, — ответил Мюррей. — Он сказал, что не связывается с азартными играми. Думаю, не лгал.
— Ну и что вам удалось выпытать? — спросил Харлинген.
— Я не пытался что-то выпытать у него, — раздраженно ответил Мюррей. — Знаете, я хочу встретиться с Уайкоффом. У меня есть вопросы об операциях Миллера, о даче взяток и прочем, на которые Уайкофф может ответить не задумываясь. И это произойдет только в том случае, если он приедет ко мне. Вот чего я хотел от нашего друга в буфете — чтобы он распустил слух, вызвал какой-то интерес. Там посмотрим.
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
