— Я никогда не думал, что меня будут благодарить за то, что я не сделал женщине предложение, — цинично заметил он.
— Я поблагодарю вас, — сказала Эльфа, — когда вы сделаете его мне.
— Вы хотите формального предложения? — спросил он.
— Ну конечно! — улыбнулась Эльфа. — Ведь я должна записать что-то интересное сегодня в свой дневник. Герцог гневно посмотрел на нее.
— Мне кажется, что вы смеетесь надо мной, а это как раз то, чего вам решительно не следует делать.
— Почему? — удивилась Эльфа. — Если бы вы знали, какой переполох наделал ваш визит, вы бы тоже смеялись от всей души.
— У вашей сестры действительно сильная головная боль?
— Нет, конечно, нет! Она была неописуемо счастлива, когда я ей сообщила, что вы с пониманием отнеслись к моим словам, и я даже испугалась, что папа заподозрит неладное.
— Я нахожу все это недостойным, — уныло сказал Сильваниус.
— Я не вижу, в чем вы можете себя укорять, — возразила Эльфа. — В конце концов вас интересовало только поместье Магнус Крофт, и вы его получили.
— И вдобавок своенравную жену! — добавил он.
— Я предупреждала вас, что я не из самых кротких девушек.
— Но вы пообещали мне, что сделаете все, чтобы стать мне хорошей женой, — сказал он и увидел, как искры сверкнули в ее глазах, но не понял, что бы это значило.
— Я действительно сделаю все, что смогу, — сказала она задумчиво, — но вам придется рассказать мне подробно, какой я, по вашему мнению, должна быть на ваших приемах в качестве хозяйки. И, по правде сказать, мне всегда хотелось быть приглашенной на один из них. Говорят, они гораздо интереснее, чем те, что бывают в нашем доме.
— Что вы хотите знать о моих приемах? — резко спросил герцог.
— Только то, что шокировало мою маму и что означает, что они проходят весьма весело! Герцог рассмеялся.
— Какое разочарование! Если вы вновь будете мне пересказывать сплетни стареющих матрон, я вынужден буду сообщить вам, что большинство жителей провинции — стары, помпезны, скучны и крайне глупы!
Герцог неожиданно рассмеялся, прежде чем сказать:
— Я полагаю, Эльфа, что, если это то, что нас ждет в провинции, — нам лучше развлекаться в Лондоне. Она ничего не ответила, и он спросил:
— О чем вы думаете?
— Я лишь подумала, что, раз уж вы называете меня по имени, мне тоже надо знать, как вас зовут.
— Генри Фредерик Сильваниус, — ответил он, — но, так же как и вас, меня все зовут по последнему имени.
Он заметил, что после этих слов Эльфа странно посмотрела на него.
— Сильваниус! — воскликнула она.
— Да. А что в этом плохого?
— Это имя духа деревьев.
— Вы знаете это?
— Ну конечно! Ведь деревья значат для меня так много, а Сильваниус — очень важное божество, и я весьма почитаю его.
Она говорила так вдохновенно, что герцог с удивлением посмотрел на нее.
— Должен признаться, я никогда не думал об этом всерьез. Вообще-то моя первая гувернантка учила меня древней мифологии, но, учась в Оксфорде, я считал древнегреческий слишком сложным языком.
— Как вы могли? Я всегда мечтала выучить его, но папа считал, что для женщины он совершенно необязателен. Вообще-то Сильваниус — бог древнеримского пантеона, но большинство их богов были заимствованы из Древней Греции.
Удивление Эльфы его невежеством было настолько очевидным, что он холодно сказал:
— Возможно, вы сможете отдаться этому увлечению после замужества.
— Я всегда мечтала о двух вещах, — ответила она, — выучить древнегреческий и путешествовать.
— В Грецию, я полагаю?
— И туда, конечно. Но больше всего мне хотелось бы поехать на Кавказ, где, как мне кажется, деревья самые высокие и красивые в мире.
Она говорила так мечтательно и увлеченно, что, казалось, забыла, где и с кем находится.
— Я думаю, что в ближайшее время вряд ли удается посетить Кавказ, — сказал герцог, — но, если вы настолько любите леса, я могу предложить вам Австрию и, конечно, Черный лес.
Эльфа издала какой-то испуганный возглас, а затем, словно вернувшись на землю, сказала:
— Я уверена, что эти места будут скучны для вашей светлости, но надеюсь, что в вашем поместье деревья ничуть не хуже, чем у нас.
— Мне не приходило в голову сравнивать наши леса, но, конечно, я уверен, что мои более красивые.
Она улыбнулась»и он снова имел возможность полюбоваться ямочками на ее щеках.
— Впредь я буду думать, прежде чем сказать вам, правы вы или нет.
— Если вы тактичная женщина, каковую я только и вижу в качестве своей жены, вы, конечно, будете говорить, что я прав, даже когда будете считать, что это не так, — с усмешкой сказал Сильваниус.
— Мне не кажется, что вы действительно этого хотите. Вы представляетесь мне настоящим мужчиной, которого не пугают споры, препятствия и даже сражения, чтобы отстоять свою точку зрения.
Пораженный герцог уставился на нее.
— Что заставляет вас так думать?
Ей показалось, что она и так уже слишком много сказала и даже выдала секрет. Поэтому она быстро ответила:
— Мне просто… так кажется.
— Теперь вы говорите не правду. Что вы обо мне слышали такое, что заставило вас думать именно так? — настаивал герцог.
— Я не слышала… ничего особенного.
— Но, а все-таки, что же вы слышали? На ее лице отразилось сомнение, и ему показалось, что она размышляет, можно ли ему доверять или нет. Он потребовал:
— Скажите мне. Эльфа. Я желаю это знать. Она посмотрела на него своими ясными детскими глазами. Но в этих глазах была такая глубокая мысль, что он понял, как далеко ушло ее сознание от детства.
— Могу ли я… сказать, — ответила она через минуту, — что мне подсказала это моя душа?
— Вы хотите сказать, что вы понимаете меня душой?
— Да, я знаю… какой вы! — загадочно ответила Эльфа.
— Откуда?
— Иногда я очень хорошо понимаю… людей. Я не могу этого объяснить… но я никогда не ошибаюсь. Герцог был заинтригован.
— Что же вы знаете обо мне?
— Пока ничего особенного. Все мои знания приходят мне в голову как озарения. Это так, и я ничего не могу поделать с этим.
Герцог подумал, что это очень странная беседа, с кем бы она ни велась, не говоря уже о молодой девушке, которую он видит всего второй раз в жизни.
— Мне кажется, — сказал он, — нам следует вернуться в дом. Мы достаточно долго гуляли, чтобы я успел сделать вам предложение, а вы ответили на него согласием.
