ПещерыСогласно известной схеме пещера была первоначально местом обитания человека, впоследствии осталась местом погребения, и, наконец, стала восприниматься как дом богов1. Но на Крите со всем его изобилием пещер последовательность «жилье — могила — святилище» нигде не прослеживается. Большинство пещер были совершенно неприспособленны для того, чтобы человек в них жил, из-за сырости и холода, а многие находятся слишком далеко от поселений, чтобы служить кладбищами2. Но пещерные святилища представляют собой особенность минойского Крита: точно установлено существование во всяком случае пятнадцати, а с большой степенью вероятности — еще такого же числа таких мест3. Очевидно, встречи со священным искали именно в труднодоступных, темных и страшных местах. Это отдаленно напоминает пещеры эпохи раннего палеолита со стенами, покрытыми наскальными рисунками, где охотники создавали для себя некий потусторонний, нереальный мир. В пещере Скотино недалеко от Кносса наскальные рисунки кажутся при свете факелов чудовищами, а кучи щебня здесь были насыпаны так, чтобы напоминать фигуры животных4. В пещере Вернафето высечены изображения повелительницы зверей — обнаженной, с поднятыми руками, со стрелой и луком — среди животных, на которых охотились, и рыб, которых ловили5. Можно вспомнить тут обряд инициации, миф о лабиринте и миф о мальчике, которого грозится проглотить чудовище, однако подобные вещи не могут быть доказаны результатами археологических исследований. Доступны и подлежат датировке дары, оставленные в пещерах силам тьмы. Эти дары относятся преимущественно к дворцовому периоду6. Так, пещера Камарес7, расположенная на южном склоне Иды над Фе-стом и видимая издалека, дала имя отдельному типу среднеминойской керамики, которая богато представлена здесь. В этой пещере помещали исключительно глиняные сосуды; сохранились еще различимые остатки зерна, находили и кости животных. Все, что использовалось в пищу приносили сюда летом, словно возвращая назад — возможно, это происходило в рамках праздника урожая, вероятно также, что с большими временными промежутками, вход в пещеру до начала лета недоступен из-за снега.
Более впечатляющие посвятительные дары были найдены в таких пещерах как Аркалохори и Психро: двойные топоры, иногда золотые, сотни очень длинных и тонких мечей, кинжалов и ножей, бронзовые фигуры животных и людей, разнообразные глиняные фигуры. В пещере Психро,'которую по ошибке окрестили «Диктейской»8, топоры и мечи подвешивались между великолепными сталактитами нижнего помещения, а также вбивались в щели скал, более мелкие приношения опускались в подземный водоем. В верхнем помещении были найдены мощные напластования со слоями пепла и костей животных, а также многочисленные остатки вотивных табличек, особенно вблизи возвышения, напоминающего алтарь. Здесь справляли праздники жертвоприношений — забивали и жарили коров, овец, свиней и диких коз. Почитатели приходили отовсюду — в Психро есть следы фестской керамики9.
Орудия убийства оружие и топоры, символы власти — приносились в посвятительный дар наряду с кровавыми жертвоприношениями. Здесь также действовал принцип дара и ответного дара, что означает: «власть за власть». Как о том повествует позднейшее греческое предание, царь Минос приходил раз в восемь лет к своему отцу Зевсу в пещеру на Иде, чтобы «поговорить» с ним и обновить свою царскую власть10, от дворца в Маллии добраться до пещеры Психро было нетрудно. В пещере Аркалохори среди бронзовых даров были найдены наполовину обработанные заготовки, указывающие на прямую связь с кузнецами11, что опять-таки может напомнить о мифических идей-ских «дактилях» — кузнецах, известных из мифа. Чрезвычайно любопытна вотивная пластина из пещеры Психро, изображающая танцующего человека, дерево, птицу и рыбу под солнцем и луной, рядом с трижды повторенным символом рогов. Сразу возникли идеи о некоей космогонии, даже об «Афродите-Урании»12, но до сих пор все это остается лишь на уровне догадок. Посвятительные надписи, сделанные линейным письмом А на некоторых дарах, для нас пока молчат.
В «Одиссее» упоминается «пещера Илифии» близ Амниса, недалеко от Кносса. В этой пещере13 не было найдено никаких металлических изделий, только керамика: от неолитической до относящейся к римской эпохе. Сколько-нибудь богатые дары начинают появляться лишь в последний минойский период (ПМIII). Обращают на себя внимание необычные скальные образования, почти у самого входа находится возвышение, похожее на живот с пупком, в глубине — сидящая фигура, а главное, напоминающий женскую фигуру сталагмит в самом центре пещеры, у которого в какой-то момент была отбита верхушка, «голова». Фигура окружена невысокой стеной, перед ней водружен камень наподобие алтаря. Видно, что человеческие руки бесчисленное множество раз прикасались к сталагмиту, терли, полировали его. В самой глубине пещеры выемки в скале заполнены водой, насыщенной минеральными солями, которую отсюда, очевидно, черпали. Так люди, вступая в контакт с таинственным, искали здесь помощи. Илифия — греческая богиня родов. На одной из кносских таблиц значится: «Амнис, для Элевфии, амфора меда»14. Впрочем, засвидетельствованное таким образом еще для бронзового века имя как раз в этой форме предстает как явно греческое, что соответствует расцвету культа в этой Амнис-ской пещере лишь в поздний период — то, что ему предшествовало, теряется во мраке. Элевфия — богиня, носящая особое имя, и со специфической функцией. Пещера близ Пацоса15 была впоследствии посвящена Гермесу Кранею, пещера близ Леры — некоей «нимфе»16, на Иде почитали Зевса, хотя этот культ ясно прослеживается лишь начиная с VIII в.17 Заметные различия между находками, например, в Ка-марес и в Психро, в Амнисе и в Скотино, указывают на то, что уже в минойское время не существовало какого-то общего пещерного божества, но были разные боги и богини, каждый со своими особыми функциями18. И несмотря на перерывы и новации, пример Элевфии-Илифии говорит в пользу хотя бы частичной преемственности, существующей между минойским и греческим.
Горные святилищаНе менее характерными, чем культовые пещеры, являются горные святилища19. Они расположены на голых, но не особенно высоких вершинах, находящихся в некотором отдалении от человеческих жилищ и в то же время в пределах, как правило, часа пути. Их отличают каждый раз скопления вотивных терракот разного вида, часто очень простых, маленьких и недорогих, Преобладают фигурки зверей, в особенности коров и овец трогательно смотрится лежащий на тарелке хлеб величиной в несколько сантиметров; наряду с этим присутствуют и статуэтки мужчин и женщин, стоящих в позе молитвенного почитания, двойных топоров и мечей здесь не находили, нет и дощечек для возлияний, а изделия из металла очень редки. Столь же характерны, сколь и загадочны глиняные фигурки местной разновидности навозных жуков (copris Hispanus)20. Это насекомое по своему образу жизни тесно связано с овцеводством и, возможно, таким образом подтверждает догадку, что речь здесь идет о культе горных пастухов, — а такое впечатление складывается и на основании других находок.
