Поначалу это кажется нелепым. Почему обстоятельства так мало влияют на то, счастливы мы или нет? Во-первых, это происходит потому, что счастье, зависящее от обстоятельств, быстротечно и временно. Хауэлл искренне наслаждался прогулкой по пляжу, но приятное переживание моментально улетучилось бы, если бы он обнаружил, что, например, потерял ключи от машины или порезал ногу. Во-вторых, хотя люди и могут контролировать некоторые обстоятельства (место жительства, род занятий, семейное положение), другие им неподвластны (скажем, печальные события, происшедшие в прошлом, или культурная среда). Предположим, если бы Хауэлл в детстве чуть не утонул, он, скорее всего, испытывал бы не слишком приятные эмоции, находясь рядом с водой. Кроме того, один мощный фактор ослабляет обусловленное обстоятельствами счастье — это гедонистическая адаптация[24]. «Эмоциональная реакция на приятный стимул… ослабляется или полностью прекращается, если этот раздражитель действует постоянно», — пишет Ладислав Ковач в книге The Biology of Happiness («Биология счастья») [11]. Когда Хауэлл впервые гулял по берегу, его органы чувств работали, как говорится, на полную катушку, с максимальной силой реагируя на новую для него среду. Но если бы он прогуливался по пляжу каждый день, интерес и эмоции со временем иссякли бы, а вместе с ними понизился бы и уровень счастья в данных обстоятельствах. В результате профессор, скорее всего, вернулся бы к своей «исходной линии» счастья, предопределенной генетикой. Конечно, крупные негативные события, такие как смерть близкого человека или очередное увольнение с работы, могут резко сместить вниз «заданное значение» нашего представления о личном счастье. А вот как повысить планку?
К факторам, которые помогли бы сделать счастье Райана Хауэлла более длительным, можно отнести стремление к личным целям и их достижение, а также занятие значимыми видами деятельности. Предположим, профессор планировал принять участие в любительском марафоне под эгидой своей любимой благотворительной организации и в ходе подготовки решил совершать ежедневную прогулку по пляжу. Или, например, поездки на берег каждые выходные позволяли ему, человеку занятому в рабочие дни, проводить время с детьми. В обоих случаях регулярные прогулки способствовали бы ощущению счастья, так как имели бы для Райана Хаэулла дополнительные смысл и цель.
Переживание счастья становится более длительным и постоянным благодаря альтруистической и благотворительной деятельности. И это замечательно, потому что ею может заняться каждый. Думаю, это стоит принять во внимание, ведь счастье влияет на наши гены. В первом исследовании на эту тему ученые из Университетов Северной Каролины и Лос-Анджелеса пришли к выводу, что «если спросить, какой тип счастья эффективнее всего противостоит включению генов, вызывающих различные заболевания, то с точки зрения реального влияния на качество генома это, без сомнения, эвдемонизм» [12]. Разные типы счастья не являются взаимоисключающими. Но если говорить о строительстве лучших генов, для человеческого организма эвдемонизм «выгоднее» гедонизма. Другими словами, позитивное состояние, основанное на чувстве высшей цели и служении другим людям, перевешивает преимущества потребительского удовольствия. Замечено, что при этом в крови уменьшается количество биологических маркеров, которые, как известно, сигнализируют о том, что в организме развивается какое-нибудь грозное заболевание вроде диабета, рака или патологических изменений в сердечно-сосудистой системе.
Нашей семье удается объединять несколько разных «точек счастья», когда мы ведем своих детей и их друзей на пляж. Весь день они играют на песке и в воде, сочетая веселье с полезной деятельностью: собирают мусор на берегу или освобождают из водорослей детенышей морских черепах. Таким образом мы выполняем сразу несколько пунктов из списка «счастья в целом»: активный отдых на свежем воздухе, преследование значимых целей и совместное решение проблем.
Итак, чтобы усилить ощущение счастья, нужно знать и помнить, что свои занятия мы способны контролировать значительно лучше, чем жизненные обстоятельства. Однако, не забывайте, для того чтобы та или иная деятельность по-настоящему делала вас счастливее, она должна быть:
• эпизодической и временной, не вызывающей привыкания (не стоит ожидать, что, проведя целый день на пляже за уборкой мусора, в итоге почувствуешь себя счастливее);
• подходящей для человека, который ею занимается (если вы вегетарианец, выступающий против убийства живых существ и употребления их в пищу, рыбалка, скорее всего, не добавит вам счастья);
• подходящей для того, чтобы заниматься ею на протяжении долгого времени (вы должны иметь возможность заниматься каким-то делом регулярно, но при этом разнообразить его, чтобы избежать привыкания — например, менять маршруты пробежек).
Остается еще один важный вопрос: а не следует ли считать некоторые виды деятельности и обстоятельства по самой своей природе более благоприятными для счастья, чем другие? Может быть, некоторые виды опыта и переживаний вызывают ощущение счастья просто потому, что отражают «универсальные психологические потребности»? Например, такие как в модели Абрахама Маслоу, включающей: физиологические потребности, потребность в безопасности, любви и принадлежности, уважении и признании, самореализации, самовыражении и самопознании? Или как в иерархии экономиста Манфреда Макс-Нифа, состоящей из следующих элементов: жизнь (защита), привязанность, понимание, участие, отдых, создание, самоидентификация и свобода [13]?
Возможно, существуют определенные обстоятельства — независимо от степени контроля над ситуацией, — которые неизбежно делают нас счастливее?
Как чувствует наш мозг
Иногда людям наплевать на будущее и на выгоды. Иногда мы хотим только одного — удовлетворить свое желание, прямо здесь, прямо сейчас и любой ценой.
Эдуардо Салцедо-Альбаран, философ Как утверждает Антонио Дамасио, нейробиолог-новатор из Университета Южной Калифорнии, эмоции участвуют практически в любой умственной деятельности. Они являются неотъемлемой частью цепочки «восприятие → распознавание образов → принятие решения → действие» и нередко возникают инстинктивно на этапе между восприятием и распознаванием образов. «Когда мозг воспринимает какой-либо стимул, — пишет Уинифред Галлахер в книге The Power of Place („Сила места“), — будь то пение птиц в деревне или визг колес автомобиля на городской улице, активирующая его ретикулярная система, этот нейронный переключатель в состояние обработки внешней и внутренней обратной связи, приводит нервную систему в боевую готовность. И тогда то, как мы идентифицируем испытываемые чувства, зависит уже только от нас» [14]. Это очень важный момент. По словам Дэниела Сигела, профессора клинической психиатрии медицинской школы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, «рациональная система заботится об анализе происходящего во внешнем мире, а эмоциональная — контролирует внутреннее состояние и беспокоится о том, как пойдут дела, хорошо или плохо. Иными словами… рациональное познание связано с внешними событиями, а эмоции — с внутренним состоянием» [15]. Это означает, что, хотя мы можем воспринимать и внутренние, и внешние события (чувствовать боль и видеть движения потенциального хищника), эмоции возникают только внутри нас.
