Приветственная улыбка Оливии тут же растаяла.
— Где ты был? — требовательно спросила она. — Твой ужин давным-давно готов.
— Работал. Я же сказал, сейчас очень напряженное время. Заказчики висят у меня над душой; начальство ругается не переставая уже шесть недель — и в довершение всего в один из заливов, где нерестится рыба, сегодня утром обрушился кусок прибрежной дороги. А чем ты занималась?
Итак, сейчас неудачный момент для высказывания недовольства его опозданиями. Если бы он только мог бросить эту дурацкую работу!
— Я приготовила тебе замечательную рыбу, — нежно проговорила она. Стоит только сказать, что это меч-рыба, и он тут же начнет брюзжать, что это слишком дорого.
— Рыба? — пробормотал Люк. — Не хочу больше слышать это слово.
Ее разочарование было настолько явным, что он тут же смягчился и ободряюще похлопал ее по плечу.
— Извини, — сказал он, — конечно же, я с удовольствием поужинаю. Вот только помоюсь, и я весь твой.
Слушая, как шумит в душе вода, смывая с тела Люка следы напряженного рабочего дня, Оливия пришла к выводу, что поступила наилучшим образом. Ее огорченный вид возымел нужное действие, и Люк сразу почувствовал себя виноватым. Возможно, ей удастся усилить его чувство вины и убедить взять завтра выходной.
Она подождала, пока он с удовольствием съест меч-рыбу, потом кусок черничного пирога, и перешла к щекотливой теме.
— Завтра у нас юбилей, — объявила она, когда они пили кофе.
— Юбилей? Какой юбилей? — Он со стуком поставил чашку.
— Месяц. Завтра будет ровно месяц, как мы женаты. Как мы это отпразднуем?
— Не знаю. — Люк не выглядел особо обрадованным предстоящей перспективой праздника. — У меня сейчас очень мало свободного времени.
— У тебя будет достаточно времени, если ты возьмешь выходной.
От внимания Оливии не ускользнуло, как на мгновение окаменело его лицо.
— Сколько раз тебе говорить, что у меня не бывает выходных в это время года?
— Но ты можешь заболеть.
— Если бы я хотел лгать, то возможно. Но я не хочу.
Оливия вздохнула. Она должна была знать, что он откажется.
— Не сердись, — торопливо проговорила она. — Я всего лишь хотела провести этот день с тобой. — И она заморгала, но, к сожалению, на этот раз выдавить слезы не удалось.
Люк отодвинул свой кофе и встал.
— У тебя скоро начнутся занятия, — сказал он сухо. — Возможно, тогда тебе не будет так скучно. Думаешь, ты сможешь сдать экзамены в конце семестра?
— Сдать экзамены? А почему нет?
— Ты ждешь ребенка. Забыла?
— О да, конечно. Но не раньше января.
Люк, который уже было направился в гостиную, повернулся.
— Не пора ли тебе начать прибавлять в весе? — спросил он, грозно глядя на нее сверху вниз.
— Прибавлять в весе? Ты хочешь, чтобы я растолстела?
— Насколько мне известно, это естественный процесс.
— Ах да. Думаю, да. — Она одарила его ослепительной улыбкой. — Скоро уже я начну толстеть.
— Ты была у врача?
— Собираюсь на следующей неделе.
— Отлично. Значит, ты чувствуешь себя хорошо?
Оливия быстро прикинула. Может быть, это и есть выход, который она искала? Может, Люк будет более заботлив и мил, если будет думать, что она неважно себя чувствует?
— Меня тошнит чуть-чуть, — наконец решилась она произнести с улыбкой, как она надеялась, милой. — Но уверена, это пройдет.
— Да, — согласился Люк и, помолчав, спросил: — Он… малыш уже шевелится?
— О нет, еще рано.
Она не имела ни малейшего представления, когда ребенок начинает шевелиться в утробе, но он, скорее всего, тоже.
— Правда?
Она кивнула, и он, казалось, утратил интерес к этой теме, поскольку больше о ребенке не было сказано ни слова.
Этой ночью, когда Оливия потянулась к мужу в их огромной бело-голубой постели, он нежно положил ее голову себе на плечо и сказал, что им лучше сделать небольшой перерыв.
— Ты сказала, что тебя тошнило. Мы же не хотим навредить ребенку, — объяснил он.
Оливия хотела было поспорить, но решила этого не делать. Если бы Люк не был так измучен вечерами, когда возвращался домой, он, возможно, гораздо раньше начал спрашивать о ребенке. И сейчас, когда он уже спросил, следовало срочно что-то придумать.
На следующий вечер, когда Люк вернулся с работы, Оливия встретила его известием, что была у врача.
— Отлично, — сказал он, — и что сказал доктор?
— Что можно заниматься сексом.
— Заниматься сексом? Доктор Крамп так сказал?
— Ну конечно, сначала он долго откашливался и бормотал что-то об акте любви между мужчиной и женщиной.
Люк рассмеялся:
— Похоже на него.
— Но он сказал, что это совсем не повредит, — быстро добавила Оливия.
— Отлично, — сказал Люк, бросая на нее короткий заинтересованный взгляд. Он всегда смотрел так, когда не слишком доверял ее словам. — Погоди, сейчас я только разденусь…
Оливия присела на подлокотник своего любимого желтого кресла.
— Я не имела в виду сию минуту. Твой ужин…
— Подождет.
— Но ты весь грязный.
— Это поправимо.
Она все еще продолжала удивленно смотреть на него, когда он, приобняв ее, направился в ванную.
— Эй, что ты делаешь? — протестующе воскликнула она. — Это не мне нужно принять душ.
— Я просто хотел убить одним выстрелом двух зайцев.
— Ненавижу эту поговорку. Зачем убивать зайцев? И в любом случае это не имеет никакого смысла.
— Имеет, имеет. Мне нужен душ. Тебе нужен секс. Почему не удовлетворить оба желания сразу?
Одной рукой открыв дверь в ванную комнату, другой он ловко втолкнул Оливию внутрь.
— Но…
Не обращая внимания на ее возмущение, он начал снимать рубашку.
Оливия наблюдала за ним, кусая губы и пытаясь сообразить, как вести себя, как справиться с этим непривычным, странным Люком. Что это с ним случилось? Обычно он хотя бы старался быть любезным и милым. Но ничего милого не было в этом прагматичном мужчине, который ждал, что она сейчас прыгнет вместе с ним под душ и быстренько займется сексом. А когда наконец с досадной обязанностью будет покончено, он сможет спокойно поужинать.
Он сбросил ботинки, и Оливия приняла решение. Она медленно расстегнула свое облегающее летнее платье, и оно упало на пол. Затем включила душ и встала под прохладный поток, не потрудившись снять белье.
