– Други мои! Отчего бы не вернуться нам к проверенным предками методам? Отчего бы не обратиться к истокам? Почему бы не припасть к заветам? Обжигайте кирпичи ваши, как завещано вам, и башня ваша будет вечна и крепка!
Наш г-н, чтобы никого не обидеть, велит рабам снова месить глину и обжигать кирпичи.
Но тут появляется некий г-н, который побывал в дальних африканских странах и видел, что кирпичи там вовсе не обжигают, а сушат на солнце, чего и желает строителям во главе с нашим г-ном.
Наш г-н, чтоб угодить и этому г-ну, кирпичи велит не обжигать.
Башня тем не менее день ото дня растет, как на дрожжах (кстати, кто-то именно дрожжи и предложил использовать в качестве катализатора для раствора). Короче, один этаж у башни – деревянный, другой – стеклянный, третий – оловянный, а тридцать третий – и вовсе не пойми из чего, то есть эклектичный.
Долго ли, коротко ли, но, еще не достроив башню непосредственно до неба, г-да вавилоняне принялись за отделочные работы. Башня, конечно, продолжала расти, но прежнего строительно-конструктивного интереса у г-д не вызывала, потому что снизу ее было видно только до одна тысяча триста девяносто восьмого этажа, а дальше уже начиналась стратосфера, где было темно и холодно.
Поэтому вопросы отделки г-да вавилоняне решали снизу, стоя у подножья башни и уворачиваясь от постоянно падавших сверху рабов и строительного мусора.
– Барельефы, барельефы давайте навырезываем! – кричал один г-н. – Припадем к истокамто уже наконец, месопотамцы! Припадали, вырезывали… Наш г-н лично руководил, как главный прораб-монументалист.
– Что барельефы? Полноценную скульптуру подавай, – спорил другой. – Наваяйте-ка бычков крылатых, да в мраморном объеме. Ваяли. Лепили. Крылатых.
– И наличнички резные на окошки, – вставлял словечко третий. – И резной палисад.
И палисад вырезывали с наличниками. Наш г-н целую рощу палисандровую на этот палисад под бронзовый топор пустил.
И много чего еще – чтобы каждому месопотамскому вавилонянину было хорошо, потому что красиво. Ну, и рабы по ходу строительства от себя коечто добавляли – снизу-то все равно не видно.
В промежуточном результате начал вырисовываться… ну, не то чтобы совсем кошмар, но без внутреннего содрогания смотреть на эту башню (не говоря уж о том, чтобы внутрь зайти) никому было совершенно невозможно [136] . Любителю наличников не нравился железобетон, а кирпичного идеолога тошнило от барельефов.
В общем, расстроился наш г-н: хотели как выше, как лучше, а получилось… да ничего не получилось!
Что выросло, то выросло. Хоть почти что до небес, но ни элитно, ни престижно. А до интерьеров и вовсе дело не дошло.
В результате (наличие которого оказалось под вопросом) башню как-то подзабросили, энтузиазм поугас, рабы – кто сверху попадал, а кто так разбежался – на территории сопредельных государств, откуда их до того отвоевывали. Да и сама башня, построенная с нарушением не только эстетических, но и строительных норм, постояла-постояла, да и рухнула потихоньку. Без малейшего вмешательства свыше (или с ним, но невидимым – кто теперь знает?).
Так бы совсем и лишился наш г-н своей должности начальника штаба неудавшегося строительства, но умные (и добрые) люди посоветовали ему обратиться к сиамским мудрецам, что жили и работали неподалеку – в небольшом, но весьма устойчивом и аккуратном зиккурате.
Приходит г-н к сионским близнецам, а те сидят себе, в усы дуют, завитые по последней ассирийской моде бороды поглаживают и заботливо так интересуются, какая беда г-на к ним привела.
– Да вот, – говорит. – Рухнула башня-то наша, которая почти до небес, а так хотелось сделать себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли [137] .
– Дальше можешь не рассказывать, – перебивают сиамские мудрецы. – Наш зиккурат хоть и с краю, но мы всё знаем. Чувства твои понятны, а действия неверны. Пальцем в небо попасть каждый может, а вот башней – это еще постараться надо. Так что либо сразу уже рассеивайтесь, либо погодите немного, не расстраивайтесь, а стройтесь по новой – с проектом, генпланом и полной рабочей документацией. И договаривайтесь на берегу (котлована). Чтобы потом не выросло то, что выросло, а выросло бы то, о чем договаривались. Всем ведь не угодишь, и компромиссы не всегда уместны, ведь не сильно мил не будешь – тут уж либо мил, либо не мил. Потому действуй по уму. Хотя предупреждаем сразу, непросто тебе будет. Но попробуй – вдруг получится?
И ушел наш г-н от сионских близнецов окрыленный, словно бык. И… хотелось бы сказать, что заработал он много денег, жил долго и счастливо… Но скоро притча сказывается, да не скоро башня строится. Поэтому вот вам промежуточная смысль:
А смысль сей половины притчи такова, что поиски консенсуса в процессе столпотворения приводят к потере всякого сенсуса [138] . После чего любой столп, хоть до неба, хоть докуда, неминуемо падает. Сначала – консенсус, а потом – зиккурат. * * *
Отправился наш г-н на поиски предварительного консенсуса. Решил действовать по уму, как велено было. А ум этот где взять? Почитал несколько шумерских глиняных табличек по теме. А там написано (то есть выдавлено):
«Перед принятьем решенья
О принесении жертвы Эане священной
Царь Гильгамеш опросил фокус-группы [139] Урука
И близлежащих селений.
Выбрал туда он и высших и низших,
Чтобы заранее знать, чем богов усладить.
Чтобы и токарь, и лекарь,
Чтобы и жрец, и купец
Слово свое мог сказать, не боясь быть казненным.
Сам Гильгамеш модератором [140] был…»
На этом табличка обламывалась, и каким был модератором Гильгамеш, да и чем закончилось дело с принесением жертв, наш г-н не узнал. Решив, что теории в данном объеме ему будет достаточно, г-н пошел в народ, созывать фокус-группы. Народ сперва шугался, потому как древняя практика собирания фокус-групп в централизованном Вавилоне была давно забыта и все решения принимались правящей верхушкой. Но, поддавшись на уговоры и обещание некоторого количества квадратных локтей будущей башни в собственность, токари, лекари, пекари и цирюльники все же собрались вместе и начали работать экспертами, то есть судить-рядить о том, какой быть башне номер два. Поскольку никто из собравшихся в архитектуре и строительстве не понимал, то судили они радикально-бескомпромиссно и рядили отчаянно смело. И ни один из них не понимал речи другого [141] .
Мнения новых столпотворителей не то что разделились, а просто не соприкасались изначально. Приводить мы их здесь не будем (а то вдруг нас архитекторы читают) и быстренько вернем сюжетец. Стенограмма обсуждения сохранилась, так что понимающие по-аккадски интеллектуалы всегда могут взять ее в читальном зале Дур-Шаррукинской городской библиотеки (терр. совр. Ирака).
Каким бы ни был модератором Гильгамеш, а наш г-н явно с этой ролью не справился, поэтому проект башни № 2 не состоялся даже в эскизном виде, а фокус-группу г-н приказал выпороть и выслать в отдаленные провинции.
