Понурившись, отправился наш г-н в знакомый зиккурат, к сиамским мудрецам. А те уже усы надули, бороды накрутили и ласково так интересуются, как там с башней дело обстоит.
– Мы тебе что советовали? Действовать по уму. А ты по науке действовал. Что не только не одно и то же, а даже и вовсе наоборот. А если бы подумал как следует, так и совсем бы этот проект многострадальный забросил и отстал бы от того, что задумал делать [142] . Потому что нельзя быть всеядным таким – и нашим вавилонянам, и вашим месопотамцам [143] не угодишь. А ты еще у каждого цирюльника про архитектуру спрашиваешь – это тебя пороть-то надо, а не цирюльника.
Тут осознал наш г-н всю глубину простой истины, поклонился сиамским мудрецам в пояс (или во что там в Вавилоне кланялись), ушел в себя и вышел оттуда простым, но крайне успешным строителем обыкновенных зиккуратов. И никогда больше никого не слушал (кроме сионских близнецов), фокусгрупп не собирал и потому заработал он много денег, жил долго и счастливо и умер в один день.
И корабль плывет… кое-как Притча шестнадцатая, альтернативная первой, кораблестроительная – о бренднейминге
Один г-н решил стать судовладельцем. Вроде бы мы с вами уже где-то об этом слышали. Но лучше два раза услышать, чем чего-нибудь важного не увидеть. Тем более что слышали мы не об этом г-не.
Потому что этот г-н был не совсем тот же г-н, с которым мы уже встречались, хотя проблемы у него были примерно аналогичные: судном он владел, а вот истиной в смысле бренднейминга – не совсем. Никак не мог он свой корабль назвать. И назвать его «Как-то» тоже не мог [144] . Думал, думал, да и назвал его кое-как: «Кое-как».
И почему-то, вопреки всем метео-и бизнеспрогнозам [145] , его «Кое-как» бороздил просторы кое-как, рассекал пучины так себе, а прибыль приносил вообще никакую.
Так бы совсем и разорился наш г-н, но, будучи человеком начитанным, отправился он к сионским близнецам с устными претензиями и письменными жалобами в Гаагский трибунал и Страсбургский суд.
Приходит г-н к сионским близнецам, а те сидят себе, в усы дуют и заботливо так интересуются, какая беда г-на к ним привела.
– Вы, г-да мудрецы, своими сказками меня практически обанкротили! – кричит г-н. – А ведь я все как было написано, так и сделал!
– Сказка – ложь, да в ней намек, – ничтоже сумняшеся парируют близнецы. – Добру молодцу урок, а злому молодцу упрек. А всяк намек знай свой шесток. Смотришь в книгу, а видишь не ту интригу. Мы рождены, чтоб сказку сделать притчей.
– Что вы несете?! – возмущается г-н.
– Истину в массы, – заявляют сиамские мудрецы. – А истина – она диалектична, то есть для каждого судовладельца – своя. Тебе самому-то как, нравится название «Кое-как»?
– Конечно, нет. И клиентам моим не нравится, что их с их грузами кое-как перевозят, хотя перевозят их совсем не кое-как, а максимально старательно, и команде кажется, что корабль плывет кое-как (уже и не знаю, где ставить кавычки, а где нет), хотя плывет он вроде бы не хуже прочих.
– Что позволено Юпитеру, не позволено Сатурну, – продолжают говорить загадками сионские близнецы. – А что позволено быку, то не позволено моряку. Короче, иди, переименуй корабль так, чтоб тебе нравилось, а на конкурентов – чур, не оглядываться.
Ничего не понял г-н, но заявление в Гаагский трибунал отозвал, переименовал свой корабль [146] , а уж дальше наконец заработал много денег, жил долго и счастливо и умер в один день. Потому что в процессе судовладения понял он главную для себя смысль:
А смысль была такова, что ежели тебе кажется, что от твоего имени многое зависит, то оно так и есть. Не нравится имя – бери псевдоним. О том, как один принцип трех генералов погубил Притча семнадцатая, альтернативная второй, военная – о принятии решений, хоть коллективных, а хоть бы и нет
Один г-н был г-лом [147] . Но не простым, а как бы умным. Поэтому дослужился до г-л-п-ка [148] . То есть особенно умным он никогда не был, но этого никто не знал, потому что был он решительным и бесповоротным и никогда не советовался ни с кем. Много у него было свойств и качеств, необходимых настоящему полководцу, тактику, стратегу, слуге царю, отцу солдатам и т. д и т. п etc. А также был он прекрасным хозяйственником, идеологом, артиллеристом, кавалеристом, стрелком-радистом, пулеметчиком, разведчиком, инженером человеческих душ и оборонительных сооружений. Поэтому все решения он принимал самостоятельно, не доверяя никому, вплоть до последнего сержанта. Все сам решал – начиная с дислокации флангов на редутах и люнетах и заканчивая высотой подвески котелка над походным костром. Некоторое время г-н г-л-п-к единолично и повсеместно командовал вверенным ему неограниченным контингентом. Но потом, будучи не в силах удержать в уме всю неограниченность своих функций, полномочий и юрисдикций, сошел с этого ума, контингент у него отобрали, а сам он был сослан на почетную должность академика в очень отдаленную военную академию.
* * *
И другой г-н был тоже г-лом. И тоже не простым г-лом, а г-л-г-м [149] . И тоже не пользовался коллективными решениями. Зато мелкие полномочия успешно делегировал вниз по служебной лестнице, и что творилось у самого ее подножья, он не знал вообще. И что на лестничных площадках творилось, тоже не знал. Принимал только судьбоносные решения и только единолично. Но так казалось только на первый взгляд, да и тот его рядовые подданные опасались бросать на вершину вертикали власти, где сидел наш г-н г-л-г-р, поэтому никакого взгляда и вовсе не было. А на второй взгляд (если бы он был) обнаружилось бы, что решения г-на г-р-г-ра были вовсе не единоличными. Ибо внутри его г-льской личности копошилось, противоречило друг другу и даже воевало между собой немыслимое количество разнообразных внутренних оппонентов. Взять хотя бы тактическую ситуацию с теми же флангами [150] .
– Все фланги – в тыл! – бормотал тихим внутренним голосом член внутреннего генштаба по имени Осторожность.
– Все фланги – в бой! – во весь внутренний голос кричал внутренний г-л, прозванный Бесстрашием.
– Кое-какие фланги – в тыл, а кое-какие – в бой, что ли, – предлагал внутренний советник по стратегическим вопросам, которого иногда звали Рассудительность, а иногда – Занудство. Потому что он тут же предлагал: – Или наоборот, наверное… Ну, или я не знаю.
– А что, если договориться, сдаться и перейти на сторону врага, за деньги, конечно? – нашептывал внутренний дипломат по прозвищу Бизнес-Смекалка.
Короче, до поры до времени наш г-н г-л-г-р еще справлялся со своим внутренним коллективом, но потом запутался во внутренностях: кто он, а кто – член генштаба перестал различать и стал принимать взаимоисключающие (внешне единоличные) решения. Когда фланги окончательно перепутались, то тут-то его и отправили на почетную должность советника по стратегическим вопросам на военную базу, дислоцированную в одной малодружественной и сильноудаленной провинции.
