Кроме меня, в разговоре участвуют Вигдис, Тор и Кари. Я не знал их раньше. Я представляю, что мы сидим в мягких удобных креслах в уютной комнате. За окном темный зимний вечер. Вигдис умерла от рака в 1973 году, ей было 42 года. Тор отошел в мир иной зимой 1996 года, ему было 93 года. Кари погибла в автомобильной аварии в 2001 году, ей было 27 лет. Я вижу их перед собой: они сидят вокруг стола, удивительно спокойные. Они разговаривают, смеются, делятся рассказами о своей жизни. Я наливаю кофе в четыре чашки.
Негромко кашлянув, я сажусь, отпиваю маленький глоток обжигающего кофе и смотрю на Тора.
– Тор, вы прожили почти сто лет. Вы родились в 1903 году. Должно быть, вы прошли удивительный путь!
– Да, я благодарен за то, что мне выпало прожить такую долгую и полную событий жизнь.
Он тепло улыбается мне и продолжает:
– Вы, наверное, помните, что в год, когда я родился, братья Райт пролетели несколько метров над кукурузным полем. А я за год до смерти летал в Рим на реактивном самолете! Я видел Вторую мировую войну. Я наблюдал за тем, как менялись телефоны – от простой коробки, которая стояла у нас дома, когда я был ребенком, до сотовых устройств, которые может купить мой внук. Хорошо, что я это увидел. Я был инженером и интересовался космическими полетами, поэтому я рад, что мне удалось своими глазами увидеть, как идет освоение космоса, от запуска «Спутника» и полета Юрия Гагарина до Нила Армстронга, который ступил с лестницы корабля на поверхность Луны со словами: «Маленький шаг для человека, но огромный шаг для человечества».
Вигдис понимающе кивает. Я тоже чувствую оживление.
– Тор, мне интересно больше узнать о жизни, о том, как люди могут извлечь максимум из того времени, которое им отпущено на земле. Я знаю, что это непростой вопрос, но я должен спросить вас, поскольку вы умерли какое-то время назад и можете смотреть на все отстраненно: если бы вы могли прожить свою жизнь заново, имея в запасе те знания, что у вас есть сейчас, стали бы вы что-нибудь менять? Я хотел бы услышать это не только от Тора, но и от всех вас.
Я смотрю на них и наконец останавливаю взгляд на Торе. Он снимает руки с подлокотников кресла, складывает их на коленях. Смотрит на них. Я медленно наклоняюсь вперед, но Тор не торопится с ответом. Часы тикают, в комнате стоит полная тишина, но в ней нет ничего напряженного и неестественного.
Тор набирает в грудь воздух, собравшись с мыслями, и говорит:
– Я должен был чаще быть благодарным за самое главное – саму жизнь.
Он серьезно смотрит на Кари и продолжает:
– Самое важное и прекрасное в жизни – это сама жизнь, но я слишком часто забывал об этом. Мне казалось само самой разумеющимся, что я дышу, мыслю, у меня бьется сердце, есть тело и весь мир вокруг. Теперь, когда у меня больше нет жизни, мне кажется в некотором смысле странным, что я так редко испытывал благодарность за простые вещи, и в то же время меня радует мысль о том, что жизнь сама по себе и есть величайший дар. Мне странно, что я совсем об этом не задумывался, не напоминал себе, что могу отбросить все мысли, заглянуть в самую глубь и увидеть: у меня есть жизнь.
Он бросает на меня вопросительный взгляд.
– С другой стороны, я понимаю, почему так случилось, – продолжает он. – Моя жизнь не всегда была легкой. Часто мне было трудно, тяжело, обидно. Я много раз оказывался глубоко на дне. В такие времена было совсем не до благодарности жизни. Кроме того, дни обычно полны заботами: нас постоянно занимают какие-то мелочи, повседневные мысли наполняют нас, как чашку, до краев.
Он указывает на свою чашку кофе.
– Каждый день в голове проносится так много мелких, коротких, повседневных идей, что они вытесняют глубокие, важные, долгие мысли. Но все же мне стоило думать об этом чаще.
Он повторяет с удрученным видом:
– Мне стоило думать об этом чаще.
Потом он смотрит на меня более уверенно. Он знает, о чем говорит.
– Мне следовало чаще заглядывать вглубь и напоминать себе, что я благодарен самой жизни. Я делал это несколько раз, и это было потрясающе. Это был ценный и важный опыт, одно из сильнейших переживаний в моей жизни, и, оглядываясь назад, я вижу, что это повлияло не только на меня одного. Когда вы благодарны, вы многое отдаете другим.
Он ненадолго умолкает.
– Если бы я снова оказался жив, я бы просто чаще делал паузы – где угодно: в поезде, в автобусе, в машине, перед сном, когда чистил зубы, делал зарядку или гулял в окрестностях Галлхепиггена, – чтобы сделать одну простую вещь: осознать свою благодарность.
Кари поднимает руку, она хочет что-то сказать. Тор смотрит на нее и едва заметно кивает.
– Я умерла молодой и никогда не думала обо всем этом, Тор. Но теперь я думаю. Я счастлива, что у меня были мои двадцать семь лет. Очень счастлива. Я хотела бы жить дольше, но теперь я понимаю, что жизнь, выпавшая мне, была прекрасной. У меня осталось множество чудесных воспоминаний. Я часто думала о том, если бы у меня был второй шанс, я осмелилась бы прожить мою жизнь, я не стала бы действовать так, как ожидали от меня другие. Теперь мне очевидно, что я делала многое лишь потому, что меня толкали к этому родители, друзья, общество. Давление не обязательно было осознанным, но оно направляло меня. Мне стоило осмелиться и делать то, чего хотело мое сердце, намного чаще. Мне стоило слушать свое сердце, выбирая, с какими друзьями я хочу быть, чему учиться, какую работу искать, о чем думать. Но знаете, что я изменила бы в первую очередь?
Я качаю головой.
– Я много думала об этом. Я стала бы счастливее. Это так просто. Я бы больше улыбалась, смеялась, веселилась!
Теперь Кари улыбается.
– Я не хочу сказать, что с утра до ночи пропадала бы на вечеринках или творила какие-нибудь безумства, но я постаралась бы стать более жизнерадостной. Я до сих пор не понимаю, почему относилась к жизни так серьезно. Я могла бы лучше проявить себя в учебе, на работе и в разных социальных ситуациях, если бы была счастливее. Это пошло бы на пользу тем, кто был рядом со мной, и мне самой. Я выполняла бы большие и маленькие жизненные задачи с радостью, юмором и смехом. И хуже всего то, что я могла просто выбрать это. Для этого мне не нужна особая причина, другие гены или упорные тренировки. Я могла просто сделать это.
Кари говорит оживленно, с легким оттенком досады. Она обводит нас взглядом. Она хочет, чтоб все ее поддержали.
Вигдис смотрит на меня и говорит тихо, почти шепотом:
– Я тоже умерла сравнительно молодой: мне было 42 года. Я умерла через несколько месяцев после того, как мне поставили диагноз – рак, поэтому у меня было совсем немного времени, чтобы свыкнуться со всем этим. Все происходило очень быстро, но после у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить о своей жизни. После смерти мои мысли, естественно, были заняты, главным образом, последними месяцами жизни. Это было ужасное и мучительное время, но в то же время тогда я вела как никогда полную жизнь. Я знала, что мне осталось совсем немного, и вопрос теперь стоял так: «Как проживу свои последние месяцы?» Конечно, я думала о своих близких друзьях и семье ничуть не меньше, чем о своей собственной судьбе.
