— Можно подумать, я хочу, — проворчал я. — Марв подгадил нам обоим. Он сравнял наши шансы с землей.
— Ну это мы еще поглядим! — заявил Брэд. — Если будем усердно трудиться — на дне не останемся. Ни за что!
Он протянул мне колоду. Я выбрал карту.
Следующие два часа я помогал Брэду в его фокусах. В конце концов, нам пришлось прерваться. Мои глаза горели огнем. Я так был измучен, что перестал отличать трефу от бубны!
Я то и дело поглядывал на новую коробку с воздушными шариками на столе. Я знал, что мне нужно будет еще попрактиковаться с «шариковыми зверями».
Займусь завтра вечером, пообещал я себе. Назубок выучу все уроки, и закончу модель молекулы, и наделаю много зверей из шаров — и может быть, может быть, может быть мне удастся спасти свою жизнь.
Зевая, я завел будильник, рухнул на кровать и провалился в глубокий сон без сновидений.
* * *
Проснулся я спозаранку — еще будильник не успел прозвонить. Я натянул брюки и водолазку, после чего поспешил к письменному столу.
Еще не до конца проснувшись, я, тем не менее, умудрился написать родителям отчаянное письмо. Я написал им, что моя учительница — чудовище, и умолял их приехать и спасти меня, пока не стало слишком поздно.
Молли и Селеста говорили мне, что их письма, очевидно, так и не отправили. Но я решил попробовать сам. Попытка — не пытка.
В стене с наружной стороны деканата я обнаружил прорезь с надписью «ПОЧТА».
Я аккуратно вывел на конверте адрес и запечатал его. Подошел к отверстию в стене. Никто за мной не следил. Я бросил письмо в отверстие.
Дверь деканата была приоткрыта. Утро только начиналось. Внутри, очевидно, никого не было. Я заглянул в кабинет… и остолбенел.
Через щель для почты письма аккуратненько приземлялись в здоровенный мусорный бак.
Девочки были правы. Ни одно письмо не выйдет за пределы школы.
Чувствуя, как отчаянно бьется сердце, я покосился на дверь. Никого.
Я схватил трубку со стоявшего на столе телефона. И начал набирать свой домашний номер.
Но запись включилась прежде, чем я успел набрать его целиком:
— Пожалуйста, повесьте трубку. Учащимся разрешено звонить куда-либо только по праздникам.
Даже телефон в учительской — и тот был заблокирован!
Связаться с родителями было невозможно.
Я прокрался наверх в кабинет естествознания. Там я трудился над своим научным проектом до самого завтрака.
Надеюсь, миссис Мааарг понравится, подумал я, качая головой. Очень надеюсь.
Закончил модель я уже после ужина. Это была потрясающая конструкция из шариков и палочек. Я проверял и перепроверял ее много раз, сверяя со схемой из учебника. Мне нужно было удостовериться, что все идеально — комар носа не подточит.
Наконец, я осторожно опустил модель в коробку и крепко ее закрыл. По дороге в комнату я встретил Молли с Селестой и показал им большой палец.
Впечатлит ли мой проект миссис Мааарг? Спасет ли он мою жизнь?
Был лишь один способ это выяснить.
* * *
На следующее утро я осторожно отнес коробку в класс. Миссис Мааарг приводила в порядок разложенные на столе бумаги. Она только что пришла. До начала урока оставалось еще пятнадцать минут.
Она притворилась, что не заметила меня. Сидела, опустив голову, и шуршала бумагами, что-то бормоча себе под нос.
Я поставил коробку на ближайшую парту.
— Миссис Мааарг?
Наконец, она подняла на меня глаза.
— Что-то ты рано, — прорычала она.
— Я… я знаю, — пролепетал я. Сглотнул образовавшийся в горле ком. Так сильно я, наверное, не нервничал за всю свою жизнь.
— Что в коробке? — спросила она, кивнув на нее огромной башкой.
— Научный проект, — ответил я. — Я трудился над ним несколько дней. Это модель. Я сделал дополнительную работу. Я… надеюсь, вам она понравится. Я…
— Так открой и покажи! — проворчала она.
Я медлил.
— Э… если вы не в настроении, я могу вернуться позже. Я хочу сказать…
— Открой коробку!!! — проревела она, отчего все ее одутловатое лицо затряслось.
Я подскочил.
— Хорошо-хорошо! — я открыл створки коробки. — Я очень усердно над нею трудился. Это очень сложная модель. Молекулы. Очень сложной молекулы! — я был так напуган, что почти не слышал, что говорю.
Она забарабанила своими толстыми пальцами по крышке стола.
Я осторожно извлек модель из коробки и водрузил на учительский стол.
— Вам нравится, миссис Мааарг?
Она уставилась на модель. Ее водянистые глаза вылезли из орбит. Охнув, она разинула рот.
— Это… что… шутка? — прохрипела она.
Что?
Я повернулся и посмотрел на модель.
— О нет! — взвизгнул я.
Кто-то здорово над ней поработал. Кто-то изменил ее до неузнаваемости.
Это была не моя молекула. Это вообще была не молекула. Теперь шарики и палочки складывались в два слова:
ВЫ БЕЗАБРАЗНАЯ.
18
С бешеным ревом миссис Мааарг схватила модель и расплющила ее между своими огромными лапищами. Палочки с треском переломились, шарики запрыгали по столу и раскатились по всему классу.
— Я… я не… — забормотал я.
— Это… еще… и… безграмотно! — проревела она.
Злобно рыча, она вскочила из-за стола и протопала к пищевой цепочке.
— Пожалуйста, миссис Мааарг! — взмолился я.
Она сдернула карточку с моим именем со дна таблицы и прилепила к полу.
— Ты больше не в таблице! — рявкнула она.
— Но… но, прошу вас…
— Ты гораздо ниже, Пол, ты ниже плинтуса! — заорало чудовище. — Ты даже не в таблице!
Я открыл рот, чтобы протестовать. Но только испуганно пискнул.
Я замер, дрожа всем телом, а чудовище приблизило свое лицо к моему.
— Отныне у тебя новое имя, — прохрипело оно, влажным, горячим дыханием обдав мое ухо и забрызгав его слюной. — Ты больше не Пол. Твое новое имя — Котлетка!
Мои ноги дрожали. Я трясся всем телом. Но каким-то образом мне все-таки удалось отвернуться от нее. И, шатаясь, выйти из класса.
Я поспешил прочь; голова кружилась. Остальные ученики выходили из своих комнат. Мне никого не хотелось видеть. Я ни с кем не хотел разговаривать.
Мне нужно вернуться в комнату и подумать. Мне необходимо сообразить, что предпринять теперь.
