Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Как-то мама собирала меня в школу, а я показала ей на живот и закатила глаза, будто хотела сказать: «Сил моих нет на это смотреть!» После родов прошло совсем мало времени, и у мамы был еще приличный животик.
— Ты хочешь сказать, что я толстуха? — вскричала мама с притворной обидой.
Я засмеялась и сказала: «У-у» — У меня это значит «да».
— А ну-ка, говори, что это неправда! — мама стала щекотать мне пятки.
Расхохотавшись, я широко расставила руки и показала что-то вроде огромного шара: «Огромная! Гигантская! Как бегемот!» Я уверена, мама меня поняла.
Мы насмеялись так, что аж щеки заболели, а потом мама крепко обняла меня и прижала к себе. Ну почему я не могу сказать ей: «Я люблю тебя»?
Мама всегда знает, чего я хочу: есть или пить, молока или воды. Она понимает, заболела я или притворяюсь — иногда ведь так неохота идти в школу. Ей достаточно пощупать мне лоб, чтобы сказать, какая у меня температура. А градусник она ставит, только чтобы убедиться.
И я тоже почти всегда знаю, о чем мама думает и чего хочет. Вечером, после того как она отработала смену в больнице, приготовила ужин, искупала нас с Пенни и уложила спать, она просто с ног валится. У нее даже капельки пота выступают на лбу, и дышит она тяжело. Я тогда беру ее за руку, и она понемногу успокаивается, проводит ладонью по моей щеке — совсем как утром — и целует меня перед сном.
По субботам за утренним кофе мама обычно читает газету: я уже накормлена, а Пенни довольно возюкает банан или кусок яблока по своему столику. Ириска, хоть и не ест фрукты, «пасется» рядом — вдруг кто-нибудь случайно уронит кусочек колбаски. Мама по выходным не работает, имеет полное право расслабиться и никуда не спешить. Иногда она читает какую-нибудь статью вслух или рассказывает мне о недавнем ужасном урагане, забастовке или взрыве.
— Опять на Ближнем Востоке воюют.
Вчера по телевизору об этом показывали в новостях: рвущиеся бомбы, заплаканные женщины, перепуганные дети.
— О, новый фильм про Супермена! — Мама встряхивает газету, расправляя загнувшуюся страницу. — Может, сходим на дневной сеанс?
Я люблю фильмы и книжки про супергероев, а Супермен — мой любимый. Представляю, как это здорово — уметь летать!
Страницу с комиксами мама всегда читает мне вслух. Больше всего мне нравится кот Гарфилд.
— Гарфилд снова забыл про диету и обжирается. Слопал у Джона лазанью и фрикадельки у Оди, — делится новостями мама.
Я смеюсь и показываю на мамину попу.
— Мисс Ди-Ди! Ты опять намекаешь, что я толстая? Мстишь, что я доела твои спагетти за ужином?
Я довольно улыбаюсь.
— Подожди-подожди, вот как начну всех кормить одной капустой на завтрак, обед и ужин!
И мы обе довольно хохочем. Мама совсем не толстая, но мне нравится ее поддразнивать.
В десять лет на день рождения мне подарили книгу комиксов про Гарфилда. Я заставляла папу без конца их мне перечитывать. Гарфилд — это такой забавный рыжий кот, очень болтливый, только он не умеет говорить — он же кот, — поэтому все его мысли вписаны в небольшие кружочки над головой.
Иногда я мечтаю, чтобы и у меня над головой появлялись мысли в таких кружочках. А что, я бы сидела себе в коляске, а над моей головой парили бы облачка со словами, и я бы так разговаривала. Ну почему до сих пор никто не додумался до такого чудо-прибора, чтобы выдувал пузыри со слова? Я вот-вот пойду в пятый класс — он бы там пришелся очень кстати.
Когда я хочу что-нибудь сказать, у меня в голове буквы моментально складываются в слова, слова в предложения, а изо рта все равно вырывается только нечленораздельное мычание. Пенни уже говорит много целых «взрослых» слов и кучу непонятных на «детском» языке. А я, как ни стараюсь, не могу управлять губами и языком. Гласные еще кое-как получаются — «у-у», «а-а». Иногда, если очень постараться, выходит что-то вроде «у-у-м» или «у-гх». И все, больше я ничего сказать не могу.
Родители прислушиваются и обычно понимают, что мне нужно. А незнакомым людям, наверное, кажется, что меня волки воспитывали. Фраз и слов на моем планшете катастрофически не хватает — хотя миссис В. уже вместила туда все, что могла.
Совсем недавно был такой случай. Мне страшно захотелось бигмак и молочный коктейль, желательно ванильный. Фастфуд — моя слабость. Мамы не было, а объяснить папе, что именно мне нужно, гораздо труднее. Начала я так: показала на планшете человечка-папу, потом «идти», «есть» и улыбающийся смайлик. А что еще я могла изобразить? Нет, папа, конечно, очень старался меня понять. Он задал тысячу вопросов, на которые можно было ответить «да» или «нет».
— Ты хочешь есть?
«Да».
— Нет проблем. Я принесу тебе рыбного салата.
«Нет!» — большим пальцем я почти бью по планшету.
— Но ты же хочешь есть? Будешь спагетти?
«Нет». — Спокойнее, спокойнее.
— А что ты будешь?
Я молчу — на планшете же нет «Макдоналдса».
Указываю на слово «идти».
— Мне пойти в кухню и приготовить тебе что-нибудь?
«Нет».
— Сходить в магазин и купить что-то?
«Нет. — Я начинаю терять надежду. — Нет».
— Ничего не понимаю. Ты хочешь, чтобы я покормил тебя, так?
«Да». — Показываю человечка-папу, «идти», «есть» и смайлик.
У меня вот-вот начнется приступ. Ноги начинают дергаться, руки напрягаются. Не суметь объяснить про какой-то дурацкий бигмак — это же с ума можно сойти!
— Мелоди, малышка, успокойся. — Папа старается говорить как можно ласковее.
У меня сводит челюсть, я начинаю тяжело дышать, язык вываливается изо рта. Я ударяю рукой по планшету.
— И-и-и, — вырывается у меня.
— Детка, Мелоди, ну прости, я не понимаю, что ты хочешь. Принести тебе макаронов с сыром?
Делать нечего, я сдаюсь. «Да».
Пока папа готовит макароны, мне становится легче. Кстати, макароны удались на славу.
Через пару недель мы с папой проезжали мимо Макдоналдса. Я завизжала, задрыгала руками и ногами, разошлась так, будто увидела как минимум живую Годзиллу. Папа, наверное, решил, что у меня крыша съехала. Но все же предложил остановиться и побаловаться бигмаком и молочным коктейлем вместо ужина.
От радости я завопила: «У-у!» Мы уже подъехали к окошку для автомобилистов, а я все молотила руками и ногами. Папа так и не догадался, что в тот раз, пару недель назад, я уговаривала его поехать именно сюда. Ну и ладно. Мы провозились с бигмаками и коктейлем целый час — но я никогда не ела ничего вкуснее, это точно.
Глава одиннадцатая
Месяц назад каникулы закончились, и я пошла в пятый класс. За это время произошло сразу несколько приятных вещей. Нет, супер-пупер прибор для трансляции мыслей в виде больших мыльных пузырей пока не изобрели. Но зато мне купили электрическую коляску. А в школе начались так называемые инклюзивные уроки. Это смешное слово означает, что нас «включают» в обычный учебный процесс. Раньше меня никто ни во что не «включал». А теперь нас, учащихся спецкласса, будут водить на уроки к «нормальным» детям. Ну, посмотрим на этих нормальных.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48