Обсудили также и то, как им следует держаться. Леди Дорчестер, как хозяйка квебекского высшего общества, слыла грозой молоденьких девушек, впервые вышедших в свет. Повод для придирок она находила во всем — будь то слишком торопливый реверанс или поспешный, скомканный уход. К счастью, как сказали Эдуарду, Дорчестеры вскоре должны отбыть в Англию и засиделись здесь только для того, чтобы встретить его и представить ему всех важных чинов. Поэтому, чтобы избежать возможности нежелательных столкновений, они решили, что Жюли первое время побудет в тени, пока госпожа первая леди не отбудет в Англию.
— Можешь быть уверена, моя дорогая, на торжественном приеме — а я не сомневаюсь, что она даст его в честь моего приезда, — на приеме, где я должен буду станцевать с каждой из представленных мне дам, я сумею извлечь из этих дам пользу для нас с тобой.
Жюли недоумевала:
— Пользу для нас с вами, сэр? Я что-то не понимаю…
— Моя драгоценная, неужели ты и сейчас не представляешь, что они будут говорить? Они все как одна тоже захотят устроить приемы и заполучить меня в качестве гостя. Я буду улыбаться и принимать их приглашения с одним условием — если будет приглашена очаровательная мадам де Сен-Лоран.
— Эдуард, ты настоящий интриган!
— А заодно попробую определить, с кем из этих дам ты сможешь подружиться.
Следующие несколько дней, пока Эдуард посещал приемы, балы и маскарады — одни были устроены в честь его приезда, другие в честь отъезда Дорчестеров, — Жюли с помощью Филипа Бека приводила в порядок их новый дом. Расставляла мебель, привезенную из Гибралтара, наведывалась в магазины для покупки новых вещей. Она абсолютно не боялась, что какая-нибудь дама успешно посягнет на любовь принца.
Теперь, когда полк был размещен в казармах, Эдуард возобновил прежний режим с ранними утренними построениями на плацу. Политика его была такова: «Я пережил все эти вещи. А то, что пережил я, могут и должны сделать другие».
Дома тоже все было заведено как и прежде. Обед все так же был первым перерывом, который Эдуард позволял себе среди рабочего дня, после еды один час отдыха — прежде чем приступить к бумажной работе. Этот час они теперь проводили с Жюли вместе и считали его священным.
Поэтому, когда раздался стук в дверь, они рассердились. Однако, когда денщик доложил, что его высочество хочет видеть мистер Роберт Вуд, Эдуард поспешно вскочил с кресла.
— Мистер Вуд! Какой сюрприз! Мадам, вы помните мистера Вуда?
— Конечно, помню. Как я могу забыть ту заботу, какой он окружил нас на борту «Резистанса»?
Мистер Вуд учтиво поклонился:
— Я пришел просить вашей помощи, сэр.
— Ах да. Так вы теперь женаты?
— Пока нет, сэр. Мой будущий тесть дал согласие только при условии, что я брошу службу на флоте и стану помогать ему в магазине сувениров…
— Вот как?
— Но я нахожу его работу ужасно унылой. Бывают дни, когда в магазинчик не заходит ни одного покупателя…
— Насколько я понял, мистер Вуд, вы предпочли бы какую-нибудь более подходящую для мужчины работу?
— Так точно, сэр. Тогда я смог бы жениться…
— Можете не продолжать. Я все понял и попробую что-нибудь придумать. — Эдуард мгновение колебался, потом сказал: — Кстати, вы могли бы оказать мне небольшую услугу?
— С удовольствием, сэр.
— Вам, должно быть, приятно будет узнать, что мы с мадам поженились на Мальте, прежде чем отбыть сюда.
— Поздравляю вас, сэр… и вас, мадам.
Жюли смутилась. Зачем Эдуарду понадобилось лгать? Это так на него не похоже.
— Так вот, я был бы весьма вам признателен, если бы вы осторожно распространили эту новость. Как вы знаете, мадам не может взять мое имя, поэтому сейчас она носит имя мадам де Сен-Лоран.
Эдуард и Жюли несказанно удивились тому радушному приему, который им повсюду оказывали. Приглашениям не было конца. К своему великому удовольствию, они обнаружили, что причина вовсе не в королевской крови Эдуарда — большинство жителей Квебека, оказывается, предпочитали игнорировать какой бы то ни было официальный протокол. Впрочем, дамы всегда склонялись перед ним в реверансе, а джентльмены учтиво кланялись. Любой его приход всегда встречался звучным громом фанфар, но потом и разговоры, и манера общения были свободными и непринужденными. Простые горожане тоже сразу прониклись к Эдуарду симпатией — им было приятно видеть принца, запросто, без всякой спеси прогуливающегося по улицам.
В числе первых, кто устроил в его честь торжественный прием, были месье и мадам де Салабери. Эдуард уже успел познакомиться с ними и тотчас проникся симпатией к обоим, в особенности когда узнал, что Луи де Салабери принадлежит к старинному роду, где мужчины из поколения в поколение посвящали свою жизнь военной службе. Представив супружеской чете Жюли, Эдуард сразу почувствовал, что они найдут общий язык. После обмена обычными любезностями Эдуард повел Катрин де Салабери танцевать.
Луи де Салабери поспешил принести Жюли извинения:
— Мадам, прошу вас великодушно простить меня за то, что не могу пригласить вас на танец. — Он многозначительно похлопал себя по ноге. — Вот что делает с нами война. — И рассмеялся.
— Тогда давайте присядем и будем просто наблюдать, как другие тратят энергию. Вы не представляете, с каким удовольствием я побеседую с французом. Давно вы живете в Канаде, сэр?
— Я здесь родился. Моя семья переехала в Канаду в 1665 году.
— Но ваша речь… Вы выглядите так, словно всю жизнь провели в высшем парижском обществе.
Он вновь рассмеялся:
— Видите ли, мой отец, хоть потерпел поражение от англичан и встал под их знамена, все же отправил меня учиться во Францию.
— Тогда где же вы получили такое тяжкое ранение?
— После возвращения в Канаду мне вскоре наскучило болтаться без дела. Так что, когда американцы решили захватить Канаду, я записался добровольцем в английскую армию.
— Стало быть, Англия перед вами в большом долгу, сэр.
Вернулись Эдуард и мадам де Салабери. Мадам, как заботливая хозяйка, тут же нашла для Жюли партнера, а Эдуарду — новую партнершу для танцев.
По дороге домой, когда Эдуард прижимал к себе Жюли, сонно склонившую голову ему на плечо, она прошептала:
— Луи де Салабери… Знаешь, он показался мне очень интересным человеком.
— И его жена показалась мне поистине очаровательной.
— Он рассказывал мне, как служил в английской армии…
— А мадам рассказала, что у них пятеро детей…
Они рассмеялись и поцеловались.
— Мы обязательно должны пригласить их на ужин. Устроим ужин на четверых — только мы и они. Я бы с удовольствием еще раз побеседовал с этим джентльменом, да и вы с мадам, уверен, найдете общий язык.
