Руководитель ведомства безопасности внушал своим подчиненным необходимость слаженной работы с партийными комитетами. 4 апреля 1921 г. Ф.Э.Дзержинский и В.М. Молотов подписали циркулярное письмо, в котором указывалось: «Председатель и члены коллегий ЧК со своей сторон должны держать губкомы в полном курсе своей работы, делать им периодически доклады, информировать о получаемых заданиях из ВЧК, строго согласовать свою работу с, директивами ЦК РКП, получаемыми губкомами, кои информируют о таковых председателей губчека.
Губкомы и губчека должны составлять одно целое в деле своевременного предупреждения и пресечения контрреволюционных выступлении в обслуживаемом ими районе. Только при такой тесной связи как между собой, так равно и с центром можно будет считать успех обеспеченным.
ЦК РКП и ВЧК предлагают немедленно после получения этого письма приступить к проведению в жизнь намеченных в нем мер и обо всем, что будет предпринято губкомами губчека в этом направлении, ставить в известность ЦК и ВЧК»[92].
Внимание к тесной работе административной и партийной структур было необходимо потому, что зачастую чекисты не доверяли друг другу и коммунистам-руководителям и принимали решения самостоятельно, без учета мнения парткомов. Например, в Киеве особый отдел вел агентурное наблюдение за сотрудниками ЧК.[93].
Конечно, руководители центрального аппарата партийных и советских органов стремились устранять возникавшие недоразумения и нарушения партийных директив. В циркулярном письме органам ВЧК от 2 декабря 1921 г., подписанном Дзержинским, подчеркивалось: «ЧК никоим образом не может вовлекаться в склоку, иногда имевшую место в партийных и профсоюзных организациях, и становиться на сторону одной части против другой, попадая в плен к своим, часто недобросовестным или односторонне заинтересованным осведомителям-информаторам.
Задача ЧК — борьба с врагами рабочих и крестьян и контрреволюционными партиями в целом. Если в ЧК поступают сведения о неблаговидных действиях того или другого коммуниста, занимающего ответственный пост, ЧК обязана сейчас же сообщить об этом в партийный комитет или в Бюро ЦК, испрашивая указаний и предоставляя партии дать делу надлежащее направление…»[94]
В приказах ВЧК-ОГПУ было обращено внимание на неукоснительное исполнение партийных решений под руководством парткомов, как важнейшего условия выполнения ими своих служебных обязанностей: «Чекист может только тогда быть борцом задело пролетарское, когда он чувствует на каждом шагу себе поддержку со стороны партии и ответственных перед партией руководителей»[95]. Председатель ВЧК-ОГПУ постоянно подчеркивал: «Мы держимся только на доверии партии». Отсюда задача — «не отрываться от партийных комитетов»[96].
Место ВЧК в механизме диктатуры пролетариата было определено постановлением СНК РСФСР от 7/20 декабря 1917 г. И лишь после Гражданской войны деятельность органов безопасности стала постепенно вводиться в конституционные рамки, но партийные приоритеты в руководстве ВЧК-ОГПУ не были отменены. И не случайно через десятки лет в совершенно секретном «Положении о КГБ при СМ СССР», которое было утверждено Президиумом ЦК КПСС, введено в действие постановлением СМ в январе 1959 г. и продолжало действовать до середины 1991 г., место КГБ в политической системе СССР определялось следующим образом: «Комитет Государственной безопасности при Совете Министров СССР и его органы не местах являются политическими органами, осуществляющими мероприятия коммунистической партии и правительства по защите социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов, а также по охране государственной границы СССР. Они призваны бдительно следить за тайными происками врагов советской страны, разоблачать их замыслы, пресекать преступную деятельность империалистических разведок против Советского государства…Комитет Государственной безопасности работает под непосредственным руководством и контролем Центрального Комитета КПСС»[97].
Такой «двойной» политико-правовой статус вполне соответствовал сложившейся системе политического режима и методам руководства. Он не был чем-то характерным только для органов ВЧК-ОГПУ. Любая государственная структура создавалась с согласия партии и «по воле партии», и была пронизана ее элементами, начиная от низового и вплоть до центрального звена. В любом подразделении была первичная партийная организация (ячейка), которая отвечала за его деятельность и осуществляла постоянный партийный контроль. И «политическая линия, — отмечал не раз Председатель ВЧК-ОГПУ, — определяется для нас не в наших группах, а в рамках общепартийной организации»[98].Он рассматривал органы безопасности как важную составную часть партии. «Наши ЧК на местах — это отражение наших местных партийных сил. Улучшить ЧК — это значит усилить губком, перед которым губчека, как ВЧК перед ЦК, отчитываются»[99].
Следовательно, органы безопасности занимали особое место в советской политической системе, постепенно становясь все более сильным инструментом власти большевиков.
Как спецслужба советского государства, ВЧК была призвана противодействовать открытым и скрытым угрозам, представлявшим опасность для интересов молодого государства со стороны иностранных спецслужб и организаций, как внутри страны, так и за рубежом, а также преступными посягательствами отдельных лиц.
О состоянии территориальных органов ВЧК в разгар Гражданской войны свидетельствует обстоятельный анализ Дзержинским работы чекистов и, в частности, М.Я.Лациса 22 июля 1919 г. в Украине. Здесь и оторванность от центра, «самостийность» молодых Советских республик, неумение руководителей четко оценить политическое положение региона и др.: «…Κ Вам у нас претензия (если так выразиться) совсем с иной стороны. Прежде всего, мелочь. На наш запрос о расстрелянных профессорах — только запрос — Вы ответили об усах и бороде. Запрос свой мы сделали по поручению ЦК. Затем самое существенное: по отношению к нам Вы стали самостийником — стали такими объективно. Что Вы делали, мы не знали, связи с нами постоянной не поддерживали. К нам за помощью и указаниями в борьбе с самостийностью не обращались. Позволяли без нашего ведома вводить нововведения и реорганизацию. Не ища и не имея у нас поддержки, Вы не в состоянии были бороться с расхлябанностью и прожектерством — украинских советских учреждений. — Имея опору (да и то какую?) только у украинских властей, Вы не могли быть достаточно решительным и твердым. Будучи в очень трудных и тяжелых условиях, Вы не совещались с нами, какую повести линию, чтобы опереться на более широкие слои населения и не быть так блестяще изолированными (ЧК). Наконец, я думаю, ЧК на Украине, как в свое время у нас в Великороссии ЧК губернские, должны быть органом центра, и задачей ВУЧК было быть проводником политики ЦК РКП на Украине…Сейчас положение военное таково, что если мы не пересилим срочно самостийности наших окраинных республик и не введем всюду максимальную экономию и быстроту, что достигается дисциплиной и подчинением единому центру, если не устраним зуда изобретения Америки и пороху, то вряд ли осилим раз навсегда деникинцев. Я лично полагаю, что нашим несчастьем это то, что все Совнаркомы и друг, правительств, органы окраинных республик — принимали себя серьезно, как будто бы они могли быть державными правительствами. Сколько в этом митрофанства и узости политической. Пока кончаю. На днях ЦК будет рассматривать украинский вопрос. Шлите нам материалы о к. — р и шпионаже…».[100]
