Я испытываю неловкость оттого, что оказалась здесь в такой момент и стала свидетельницей размолвки между матерью и сыном. Я отворачиваюсь и молюсь про себя, чтобы Карлу удалось успокоить Бренду. Я знаю, что ссорятся они из-за меня и хватило бы двух-трех моих слов, чтобы это прекратить. И вот, не раздумывая, я говорю:
– Я согласна, Бренда. Я оставлю ребенка.
Она вздрагивает, и в кухне повисает напряженное молчание. Мать и сын поворачиваются ко мне, и у меня возникает чувство, будто ни он, ни она не поняли, что я только что сказала. Мне самой кажется, что произнести это вслух я могла разве что во сне, но три взмаха ресниц – и Бренда неуверенно переспрашивает:
– Ты хочешь сказать?..
– Да.
Может, умнее было бы просто встать и уйти, но я больше не хочу чувствовать себя виноватой в чьих-то страданиях. Мне хватает собственных. Бренда подбегает ко мне, порывисто обнимает и плачет, но теперь уже от радости. Страх по-прежнему давит мне на плечи, и все-таки я решаюсь впустить в себя надежду, которой Бренда так жаждет поделиться. Но достаточно ли этого? Смогу ли я когда-нибудь почувствовать себя такой же счастливой, как она сейчас?
Глава 6
Семейные узы
Я дожидаюсь Жана возле кофеварки, извергающей из себя напиток, который я так люблю. Я наблюдаю за тем, как кофе струйкой стекает в чашку, и размышляю, с чего начать разговор. Вчера вечером я просто позвонила Жану и сказала, что нам нужно кое-что обсудить. По словам Карла, скоро я стану совладелицей «Motorama», другими словами, мы с Жаном будем партнерами. О деятельности фирмы я ничего не знаю и даже представить не могу, что от меня может понадобиться, но зато у меня на руках список документов, которые я должна попросить у Жана, чтобы можно было оценить стоимость моей доли.
Кто-то тихонько стучит во входную дверь, и я иду открывать, попутно проверяя, запахнуты ли по́лы моего пеньюара.
– Я тебя разбудил? – спрашивает Жан с порога.
– Нет. Просто мне не захотелось переодеваться.
Я поворачиваюсь к нему спиной, чтобы разлить кофе по чашкам. Правда, одну чашку я наливаю до половины.
– Ты еще не перестала пить кофе? – спрашивает Жан.
– Нет.
– А как… как же ребенок?
– Если я не буду пить кофе, то сойду с ума, – резко заявляю я.
В ответ – молчание. И потом, это ведь не его дело, что я пью. Я только-только похоронила Алекса и не могу залить горе бутылкой виски, даже если бы мне этого хотелось. Но отказаться еще и от утреннего кофе – нет, это выше моих сил!
Жан кладет на стол коричневый пакет и вынимает булочки, при виде которых я вспоминаю о том, что голодна. Я спешу устроиться на привычном месте и хватаю булку, но не успеваю поднести ее ко рту, как он произносит:
– Шарлотта, нам все равно придется поговорить… ну, о ребенке.
– Потом!
Жан изумленно наблюдает за тем, как я уплетаю сдобу. Наконец я вытираю губы и улыбаюсь ему:
– Очень вкусно, спасибо!
Похоже, Жан не очень доволен моим настроем, поэтому я меняю стратегию и перехожу прямо к делу:
– Послушай, последние пару дней я много времени провела с Эвансами… В общем, я решила переехать в квартиру, в которой жил Алекс. Вчера мы с Брендой уже начали собирать вещи. Я отложила для тебя кое-что из одежды и… мотоциклетные принадлежности.
Его удивленный взгляд, кажется, пронзает меня насквозь.
– Ты переезжаешь в квартиру Алекса? И когда, интересно, ты приняла это решение?
– Вчера. Его квартира больше, чем у меня, и место более удобное. Будет легче добираться до работы.
Я не упоминаю о том, что у Бренды чуть не случился инфаркт, когда она увидела мое крошечное двухкомнатное жилище, и она твердо решила, что не уедет домой, не убедившись, что я переехала в квартиру Алекса и окружена всеми возможными удобствами. Когда же я заикнулась, что могу пожить у себя до родов, чуть не дошло до Третьей мировой. Мы с Брендой спорили больше часа. Думаю, она решила, что я беспокоюсь из-за денег. Ведь сколько бы она ни твердила, что мне больше не нужно о них думать, это сильнее меня – я-то знаю, что квартира Алекса мне совершенно не по средствам! Жан тоже не упускает случая об этом напомнить:
– Ты уверена, что твоей зарплаты официантки хватит на то, чтобы выплачивать ипотеку, которую взял Алекс?
– Я прекрасно понимаю, что не хватит! Это Бренда настаивает на переезде. Она говорит, что теперь у меня достаточно денег, чтобы платить за квартиру Алекса. Завтра мы едем к нотариусу подписывать бумаги. Все, что было у Алекса, они отдают мне. Говорят, что это будет справедливо, потому что мы с ним собирались пожениться…
Конец фразы повисает в пространстве. А правильно ли это, в конце концов? Я не могу ответить на этот вопрос, но стоит Жану открыть рот от удивления, как я спешу спросить:
– Что-то не так? Ты против?
– Конечно я за! Просто удивился. Значит, и магазин мотоциклов тоже…
– Ну да. Мы с тобой будем партнерами. И, раз уж об этом зашла речь, у меня к тебе просьба…
Я рассказываю ему о документах, с которыми хочет ознакомиться Карл до отъезда. Реакции Жана долго ждать не приходится: он роняет едва надкушенную булку на тарелку и бормочет:
– Если хочешь, я могу попробовать выкупить твою долю…
Я поджимаю губы и повторяю слова Эвансов: с решением лучше подождать несколько недель и предварительно провести аудит предприятия, узнать его реальную стоимость… Карл настаивает, чтобы я стала акционером: если компания рентабельна, возможно, впоследствии я смогу получать свою долю прибыли.
Если бы Алекс написал завещание, не предпочел бы он передать свою долю в «Motorama» Жану? В отличие от него, я ничего не понимаю в мотоциклах. И вряд ли смогу забыть, что одна из этих дьявольских машин повинна в гибели моего Алекса. Надо же, чтобы все сложилось так несчастливо – дождь, неудачный вираж, не по правилам припаркованный грузовик…
Подавляя чувство неловкости по отношению к Жану – как будто я что-то у него краду! – я перескакиваю на безобидную тему:
– Поговорим об этом потом, о’кей? А пока поможешь мне с переездом?
– А тебе не будет тяжело жить в той квартире? Воспоминания и все такое…
Я морщусь, мотаю головой:
– Справлюсь. Мне придется привыкнуть.
По правде говоря, перспектива остаться одной в этой квартире меня пугает, но я всегда боялась одиночества. Алекса больше нет, и какая разница, где я буду жить – тут или там? Пока в квартире есть Карл или Бренда, мне вполне комфортно, а что будет, когда они уедут к себе, в Англию? Даже не представляю и, честно говоря, предпочитаю об этом не задумываться.
