Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
«В те предвоенные годы, когда все мы чувствовали дыхание надвигающейся грозы, я, следуя правилу, усвоенному по предшествующей службе, немало времени отдавал тренировке соединений и частей округа в сложных условиях обстановки, приближенной к боевой, – рассказывал в середине 50-х годов Иван Степанович слушателям Военной академии им. М. В. Фрунзе. – Были люди, которые не понимали, зачем это нужно. Называли это выматыванием сил. Некоторые косились и по другой причине: маневры даже в масштабе дивизии – весьма дорогостоящая вещь. Но я чувствовал, что время не ждет, старался использовать каждый час с пользой для войск. В этом вопросе ощущалась поддержка члена Военного совета, штаба, большинства начальников родов войск и служб. Совместными усилиями мы и решали главную задачу – учили штабы и войска воевать с сильным и опытным врагом».
Несмотря на достигнутые успехи, в подготовке войск по-прежнему имелись существенные недостатки. В директиве № 34678 начальника Генштаба генерала армии Г. К. Жукова от 17 мая 1941 г. подчеркивалось: «…В результате проверки хода боевой подготовки, произведенной Наркоматом обороны и округами, установлено, что требования приказа № 30 в зимний период 1941 г. значительным количеством соединений и частей не выполнены»[48]. В летнем периоде обучения предписывалось уделить особое внимание организации боевой подготовки танковых, моторизованных, противотанковых частей, авиации и авиадесантных соединений, а также поднять качество обучения всех других родов войск. К сожалению, претворить все эти планы в жизнь не удалось. Война уже стояла на пороге.
В мае 1941 г. И. С. Коневу пришлось решать еще одну срочную и важную задачу. По постановлению Главного военного совета на базе округа комплектовалось управление 19-й армии. В ее состав вошли 25-й, 34-й стрелковые и 26-й механизированный корпуса, 38-я стрелковая дивизия, а также части обеспечения и обслуживания. Соединения армии после доукомплектования с 20 мая перебрасывались в Киевский Особый военный округ. В начале июня командующим армией был назначен И. С. Конев, членом Военного совета – дивизионный комиссар И. П. Щекланов, начальником штаба – генерал-майор П. Н. Рубцов.
Решив все неотложные дела, И. С. Конев выехал в Киев, чтобы на месте встретить прибывающие эшелоны с войсками, организовать их размещение и боевую учебу. 21 июня ночью ему позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев.
– Положение тревожное, Иван Степанович, будьте готовы к худшему, – сказал он.
Генерал Пуркаев, говоря о тревожном положении, имел в виду директиву, которая в зашифрованном виде в половине первого ночи 22 июня была направлена из Генштаба военным советам приграничных военных округов и в копии – наркому ВМФ. Директива была подписана наркомом обороны маршалом С. К. Тимошенко, начальником Генштаба генералом армии Г. К. Жуковым и членом Главного военного совета Г. М. Маленковым. В этом документе говорилось:
«1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».[49]
В штаб Киевского Особого военного округа директива поступила в 1 час 45 минут, а штабы армий получили ее в 2 часа 35 минут. Но время уже было упущено, так как до начала артиллерийской подготовки противника оставалась немногим более получаса.
К началу Великой Отечественной войны И. С. Конев имел, по существу, идеальный послужной список. Он прошел практически все командные должности, за исключением командира взвода, роты и батальона. От командира полка ступень за ступенью вырос до командующего войсками военного округа. В его арсенале был богатый опыт организации и обучения войск, командиров и штабов, но боевой опыт ограничивался только руководством отрядом в Гражданскую войну. Теперь Ивану Степановичу предстояло в боевых условиях показать, на что он способен как военачальник.
«Лучший оперативный ум»
Вотличие от И. С. Конева генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн был потомственным военным. 24 ноября 1887 г. в Берлине в семье генерала Э. фон Левински родился десятый ребенок, нареченный при крещении Фридрихом. Его мать, Хелен Левински, урожденную фон Шперлинг, связывала искренняя любовь с сестрой Хедвиг фон Манштейн. Она не могла иметь ребенка, а потому сестры решили, что в случае появления на свет мальчика в семье фон Левински он будет передан бездетной паре. Так оно и случилось. Сразу же после крестин малыша передали его приемным родителям, которые окружили его глубокой и нежной заботой.
С юных лет Эрих воспитывался в доброй прусской традиции. Его прадед Левински служил в прусской армии, участвовал в войнах 1806 г. и 1813—1815 гг. против Наполеона. Двое его сыновей, в том числе отец Эриха Георг фон Левински, проходили службу в Генеральном штабе, завершив свою карьеру командирами корпусов. Четверо старших братьев Эриха также были офицерами. Еще более «увесистым» был послужной список фон Манштейнов – выходцев из рода вождей древних пруссов. Неудивительно, что Эрих не колебался в выборе профессии – в 1900 г. он поступил в кадетский корпус.
«Я был физически слабым ребенком, – вспоминал фон Манштейн. – Однако благоразумное воспитание (а в кадетском корпусе оно вдобавок было весьма суровым) сделало меня достаточно крепким, чтобы при вступлении в армию быть признанным по крайней мере «условно годным». В то же время честолюбие не позволяло мне прятаться от физической нагрузки за спинами моих товарищей, что сделало меня достаточно выносливым».[50]
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
