— Как насчет бутылки шампанского — отметить возвращение старого друга?
— Платишь ты?
— Только за первые две бутылки, — заявил Бен. — А коктейли за твой счет.
Вот, полюбуйтесь. Я наблюдала, как он шел к бару. Видела, как следили за ним присутствующие женщины. Видела, какими глазами смотрела на него одна из них, когда он обернулся ко мне и улыбнулся; видела, что все попытки привлечь его внимание ровным счетом ничего не дали. Такую преданность мне он демонстрировал всю жизнь, и она согревала мое израненное сердце.
Бен прислонился к стойке и подмигнул мне. С годами в уголках глаз у него появились смешливые морщинки, но в остальном он все тот же голубоглазый парень с орлиным профилем, который вошел в наш класс миллион попоек назад. Летний семестр был в разгаре, всем нам стукнуло одиннадцать. Помню, Бен тогда носил дурацкие длинные волосы. Этот «хайр» его эффектная и неухоженная хиппуша-мать гордо отращивала на протяжении всей кочевой жизни Бена. Мы с Клаудией обкорнали его через неделю, по его просьбе, крадеными маникюрными ножницами. Мать таскала Бена повсюду, куда ее заносило настроение, — вернее, как мы потом узнали, куда возили ее знакомые мужчины. Обширный житейский опыт не заменял преимуществ жизни на одном месте, и нам с Клаудией быстро стало ясно, что Бен наивен и нуждается в заботе. А нас ничто не увлекало так, как новые затеи. Мы познакомились с Беном, когда он был еще слаб духом и не знал себе цену. Наша дружба пережила пубертат и теперь была нерушима. Если среди нас и есть «дитя вселенной», так это Бен.
* * *
Мой телефон завибрировал, на экране высветился домашний номер Хэлен. Кстати, о детях вселенной — легка на помине… Я включила автоответчик. На сегодня хватит с меня чужого семейного счастья. Вернулся Бен с шампанским в ведерке со льдом, наполнил бокалы. Как обычно, мы выпили за здоровье и за счастье. Это давняя традиция, меняется только содержимое бокалов. За здоровье и за счастье. Бог свидетель, это самое важное.
Я рассказала Бену о депрессивном визите к Хэлен и Нейлу. Бен занимался пиаром в СМИ, поэтому иногда пересекался с Нейлом и немного знал его. Как правило, встречались они за полночь, в каком-нибудь частном клубе для любителей выпить. От Бена мне известны некоторые подробности биографии Нейла, которые я предпочла бы не знать.
— Говоришь, любовь к близнецам у тебя до сих пор не прорезалась?
Для Бена я — открытая книга.
— Если честно, не только к близнецам. При виде Нейла у меня по спине бегут мурашки, а благодарный вид Хэлен просто бесит. Не понимаю, что с ней стряслось. Возьмем тебя: ты вот женился, а задницей не стал.
— Так это потому, что всегда ею и был.
— Не смей. Тебя вообще ругать не за что.
— Знаешь, я недавно видел Нейла… — Бен поморщился. — Он опять взялся за старое.
— Не может быть.
— Увы.
Я зажала уши:
— Слышать не желаю.
— Напрасно злишься, ее следовало бы пожалеть.
— Странное дело: детей хотели иметь оба, но ее жизнь раз и навсегда изменилась, а его — ничуть! Что хочет, то и творит.
— Теперь ты понимаешь, почему Саша не хочет детей?
— Но ты же не Нейл!
Бен пожал плечами:
— Я, конечно, с пьяными актрисками в коридорах не обжимаюсь, но… Мне нравится жить так, как я живу: играть в футбол по вечерам, в теннис по утрам, встречаться с тобой и напиваться в дымину. И отказываться от своих удовольствий во имя равноправия не собираюсь. Тогда мы оба зачахнем со скуки.
— А как же дети? — допытывалась я. Объяснения Бена меня не убедили.
— В этом вопросе у нас с женой полное взаимопонимание.
— Правда? Ты действительно не хочешь детей?
— Не хочу. А ты?
— Конечно, хочу.
— Зачем? — поинтересовался Бен.
— Не тупи. Хочу — и все.
— Но зачем? С ними сплошные проблемы.
— Ты просто эгоист. Типичный эгоист мужского пола.
— А по-моему, такого альтруиста, как я, еще поискать.
Я рассмеялась:
— Чем докажешь?
— Саша вечно в разъездах, бросать работу не хочет, а приставлять к детям круглосуточных нянек — тем более.
— Ты мог бы стать домохозяином.
— Домохозяином? Откуда подхватила словцо — из «Дейли мейл»?
Я оскорбилась до глубины души.
— К «Дейли мейл» не притрагиваюсь! Сама придумала.
— Домашнее хозяйство не для меня. Правило номер один: знай свои недостатки. Мы с Сашей в родители не годимся. Лучше помнить об этом, чем заводить детей, которых мы на самом деле не хотим, не умеем с ними обращаться и, следовательно, вряд ли полюбим.
Пришлось признать, что в словах Бена есть смысл. Родительские гены у Хардингов и вправду слабоваты. Зачем же обрекать детей на муки? С другой стороны, Бен хорош собой, а красивые мужчины попадаются слишком редко. На мое горе, в мире нет второго Бена Хардинга.
— А по-моему, из тебя получился бы мировой папа. Заботливый, обаятельный, щедрый и так далее и тому подобное.
— Предвзято судишь.
— Вот еще! Это чистая правда.
— Мои дети будут любить тебя больше, чем меня. Тебя все любят, даже моя жена. И это здорово бесит.
— Хм, верно. Честно говоря, новых крестников я не потяну.
Бен снова наполнил бокалы.
— Скажи, как ты поняла, что хочешь детей? — спросил он, когда мы чокнулись и сделали по глотку. — Я имею в виду, сама поняла, а не просто решила выполнить социальную программу. С моей точки зрения, твоя жизнь идеальна. Да что я тебе объясняю — сама ведь знаешь.
Девочка-удача. Маленькая мисс Позитивное Мышление. Сплошное счастье. Это все про меня.
— Знаешь, я вдруг задумалась… — нерешительно начала я. — Ну, еще там, в Индии…
Бен насмешливым жестом закрыл лицо руками.
— О нет! Только не говори, что решила уйти к хиппи в ашрам и настрогать строптивой лохматой малышни с бородатым типом по прозвищу Дерево!
— Поваленное Дерево. И не в ашрам, а в индейскую резервацию, и устроиться на службу в казино. Буду носить накладные когти, фальшивые бриллианты и тряпки с рисунком «под леопарда».
Бен громогласно расхохотался.
— Как наяву вижу: ты куришь «Мор», зарабатываешь на жизнь, впуская члены между сиськами, и кормишь детей одним попкорном!
— Еще чего! На фиг такую работу!
Бен обхватил меня лапищами и чмокнул в щеку.
— Эх, Тесси, Тесси, почему нельзя просто общаться, хохотать и напиваться?
— Рано или поздно ты подыщешь себе собутыльницу помоложе. У которой и срок годности печени еще не истек, и сосуды поцелее.
