Конечно, она вкалывала до изнеможения. Не меньше, чем другие ковбои, а то и больше. Наверное, так Линдон хочет проверить, на что способен его новый работник. Выдержит ли он постоянное напряжение.
Судя по всему, она прошла испытание. По крайней мере, он раза два ее похвалил и еще раза два посмотрел на нее с явным одобрением. Значит, сразу ее не вышибут. Хоть на этом спасибо.
— А теперь, — сказала Ди себе, — пора мыть голову.
Она выдавила немного шампуня из флакончика, которым пользовался Линдон. Пожалуй, когда выберется в город, надо будет купить себе нечто подобное.
Да и этот пенится неплохо. Она взбила на голове пену, слегка помассировала волосы — теперь, когда они такие короткие, с ними и возиться-то неинтересно — и принялась смывать их водой.
Вот тут-то она и допустила ошибку. Ибо как раз в этот момент зазвонил телефон.
Он звонил и звонил. А она ничего не слышала.
— Ладно, поговорим завтра, — рявкнул в трубку Линдон. — Но учтите: завтра я не приму никаких оправданий.
С шумом опустив трубку на рычаг, он сделал резкий выдох. И так после сегодняшней работы на ногах еле держится, а тут еще этот подрядчик с его вечными проблемами. То кирпича нет, то машина с цементом сломалась по дороге, то еще что-нибудь… А дело стоит.
Пожалуй, на сегодня хватит с меня неприятностей, решил Линдон. Уже вечер, пора домой.
Он добрался до коттеджа как раз в ту минуту, когда Ди заканчивала принимать душ. Обнаружив, что в ванной льется вода, Линдон справедливо заключил, что липовый Дик Мортон занят гигиеническими процедурами. А на стене разрывался телефон.
— Алло?
— Ди? Только молчи! Знаю, тебе нельзя говорить. Это я, Джо.
Линдон хрюкнул.
Решив, что Ди таким способом дает ему зеленый свет, Скуластый Джо вылил на Линдона целый поток информации.
— Слушай, дорогуша, ты обещала позвонить к концу недели, знаю, но мне тут перезвонили Фелтоны. Так вот, с лошадьми, видать, ничего не выйдет. Оказывается, у них сломался грузовик, ось полетела. На починку потребуется время, и все отменяется. Так что с деньгами придется подождать.
Так-так. Очень интересно! Значит, деньги обломились. Линдон осторожно высморкался.
— Слушай, Ди, только не плачь. Ради Бога!
Да кто такой этот парень? Чего он так печется об этой Ди?
— Конечно, жалко, что с лошадьми ничего не вышло. Но ничего, что-нибудь придумаем. Ты уже и так обдурила этих Скоувилов. Они раскошелятся, будь уверена, и для начала тебе и этого хватит.
Линдон сжал зубы. Итак, милашка Ди собирается заставить его раскошелиться. Ну, это мы еще посмотрим! Только выйди из душа, красавица, и я мигом сверну твою миленькую шейку!
— Может, Ди, и я придумаю, как раздобыть деньжат, — тем временем продолжал Джо. — А пока держись за Скоувилов!
— Ладно, — прошептал Линдон, давясь от смеха.
— Ясно, малышка. Боишься, тебя застукают. Понимаю. Потом поговорим. Пока! — Раздались гудки.
Линдон оглянулся и аккуратно повесил трубку. Жалко, что придется ее уволить вот так, сразу. А ему ситуация понравилась. Он-то рассчитывал поиграть с ней подольше. Устроить ей веселую жизнь, сама бы запросилась домой.
А может, и нет. Ведь сегодня она его просто поразила. Уж чего-чего, а такой быстрой реакции на любое приказание он никак не ожидал. Ди понимала его с полуслова, а пару раз сама давала дельные советы.
Проклятье! Он с шумом выдохнул. Что плохо, когда ты босс, так это необходимость самому увольнять работников. Даже тех, которые этого заслуживают.
А Ди, ничего не подозревая, насвистывает какую-то мелодию. Она думает, что на свете есть ковбои, которые поют в душе песни из телесериалов! Кошмар!
Ничего не поделаешь. Время настало. Он поднялся с дивана, взял в шкафчике около ванной большое полотенце и, открыв металлическую панель, повернул рукоятку. Шум воды стих. Он перекрыл воду.
Линдон вошел в ванную. За матовыми стеклами душевой кабины виднелось изящно сложенное женское тело. В наступившей тишине было слышно, как она часто дышит, а на пол стекают капли.
Резким движением Линдон открыл душевую кабинку и швырнул туда полотенце, после чего снова задвинул панель.
Ди взвизгнула.
— Что?.. Как ты?.. — От неожиданности она лишилась дара речи.
Линдон прислонился к стене и сказал:
— Все, Ди, кончен бал. Я знаю, кто ты на самом деле. Выходи!
5
Сердце стучало в груди как молот, в висках пульсировала кровь, пальцы дрожали. Хотя дверь кабинки была закрыта, Ди вся покрылась гусиной кожей, будто ее случайно заперли в холодильной камере. Но самое страшное: она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
Он знает. Знает всю правду! Кошмар!
Что же делать? Господи, что делать?
Первым делом хотя бы завернись в полотенце, подсказал ей внутренний голос. У Ди совсем из головы вылетело, что, не дай ей Линдон полотенца, пришлось бы появиться перед ним нагишом.
Но и укутавшись огромным полотенцем, Ди почувствовала себя не намного лучше. Она была словно зверь, загнанный в западню. Линдон знает, а раз так, то все кончено.
Через полупрозрачную панель душевой кабинки виднелась его мощная фигура. Он стоял как памятник, скрестив руки на груди, и ожидал ее появления.
От страха Ди совсем обессилела. Глаза у нее закрывались, а о том, чтобы сделать шаг, не могло быть и речи. Но тут Линдон вытянул руку, и, сама не помня как, Ди оказалась перед ним.
Он внимательно посмотрел на нее, будто прикидывая, стоит ли овчинка выделки, и ухмыльнулся.
— Теперь я убедился, — негромко произнес он, — наш новый ковбой Дик на самом деле женщина. — Он осторожно взял ее руку чуть выше локтя и приподнял, любуясь весьма привлекательным зрелищем. — Да еще какая! Зря, Дик, ты никому не показываешь своих прелестей! Очень зря. — Он наклонился к ней и оскалился. Так, будто собирался свернуть ей шею.
Или поцеловать.
Или сначала поцеловать, а потом свернуть шею. Он часто дышал, а в глазах его горел какой-то новый, неведомый для нее огонь. Ди осторожно перевела взгляд на его чувственные губы и…
Раздался стук в дверь. Или это у нее зубы от страха стучат?
Линдон не отпускал ее. Входная дверь растворилась, послышалось шуршание. Вот дверь захлопнулась, и раздались шаги.
— Только не вздумай сбежать, — произнес Линдон сквозь зубы.
Его дыхание обожгло ее.
— Я… — Ди с трудом обретала дар речи. — Я и не собиралась…
— Привет, ребята! — раздался знакомый голос.
На пороге ванной появился Вейд Скоувил. Еще одна особь из семейства Скоувилов. Не насладиться зрелищем, представшим его глазам, значило проявить полнейшее пренебрежение к театральному искусству. Ибо перед его глазами была сцена, достойная если не Шекспира, то в крайней случае Мольера.
