Кованые железные ворота венчали горгульи. Фасад особнякаокаймляли кусты, разросшиеся без ухода. Под моими подошвами шуршала пожухлаятрава. Посреди лужайки стояла сломанная птичья поилка. Крыша заросла мхом иплющом, производя впечатление готического варианта «Чиа пет».[15]
Я вприпрыжку побежала по разбитой каменной дорожке, котораявела к сводчатой деревянной входной двери, ухватилась за дверной молоток вформе дракона, но он отвалился, оставшись у меня в руке. Растерявшись отнеожиданности, я быстро спрятала его под куст и снова постучала в дверь,надеясь, что Александр стоит по ту сторону двери и готов встретить менястрастным поцелуем. Но ответа не было. Я стала стучать по двери кулаком,барабанила, пока не заболела рука, потом повернула ржавую ручку и попыталасьнавалиться на деревянную дверь, но она была заперта.
Мне пришлось двинуться вдоль фасада особняка, позадизасохших кустов. Окна были заколочены, но мне все-таки удалось углядетькрохотную щель. Потолки в особняке были настолько высокими, что оставалосьтолько удивляться, почему возле стропил не парят облака. Вот где полно местадля привидений, знай себе летай, не рискуя быть замеченным. Судя по тому, что яувидела, стены в гостиной были голыми, как и сама комната.
Я обошла особняк вокруг, обнаружила хозяйственный вход,повернула металлическую шарообразную ручку на иссохшей дубовой двери, но онатоже оказалась запертой. С бьющимся сердцем я побежала к заднему фасаду, гдеувидела несколько разбитых ступенек, спускавшихся к одинокому грязному окну.Оно не было заколочено, и я живо прижала лицо к стеклу.
Ничего необычного. Несколько картонных коробок, пыльнаяполка для инструментов и старая швейная машина.
Попытка открыть окно не удалась, я взбежала обратно поразбитым ступенькам и остановилась на лужайке.
—Эй!— позвала я.— Джеймсон? Александр?
Но ответом на мои слова был лишь лай соседской собаки.
Я уставилась на одно-единственное окно мансарды.Безлиственное дерево росло так близко к особняку, что его ветви почтидотягивались до окна. Дуб был не иначе как вековой, со стволом невероятнойтолщины и корнями, впившимися в землю, как паучьи лапы. Я наловчиласьвзбираться на ворота особняка или на яблони, которые росли на заднем дворе уБеки, но здесь было другое. Взбираться на такой дуб — все равно что подниматьсяв темноте на Эверест.
Хотя армейские ботинки и мини-платье не слишком располагалик подобным упражнениям, я оперлась каблуком о самую нижнюю ветку, подтянулась иначала постепенно взбираться, замедляясь только для того, чтобы перевести духили схватиться за ветки, которые прятались здесь по ночам от лунного света.Наконец, усталая, но исполненная решимости, я влезла на толстый сук, торчавшийпод самым окном мансарды.
Темная штора скрывала большую часть комнаты, но мне удалосьзаглянуть внутрь. Я различила пустую коробку и деревянный стул, а потом увиделанечто поразительное. Это был мой портрет, тот самый, на котором Александризобразил меня в костюме для Снежного бала, с тыковкой-корзинкой через руку,широкой улыбкой и накладными вампирскими зубами.
—Александр!— позвала я, попыталась постучать вокно, но не смогла дотянуться.— Александр!— позвала я снова.
Собака на ближнем участке залаяла громче.
—Александр! Джеймсон!— закричала я что было сил.
Тут отворилась задняя дверь ближайшего дома, и на площадкувышел хозяин, здоровенный детина.
—Эй, мелюзга! А ну по домам!
—Что там такое, Хэл?— спросила маленькаяженщина, вышедшая из дома следом за ним.
—Я говорил тебе, что в соседний дом лазятребятишки,— ворчливо ответил он.— Я сейчас вызову полицию!—заорал здоровяк и достал из заднего кармана сотовый телефон.
Я поспешно спустилась с дерева. Угодить в борцовский захват,а тем более в наручники мне вовсе не улыбалось, не говоря уж о том, что я нехотела привлекать внимание служителей закона к Александру и Джеймсону. Вдруг ихарестуют или вынудят искать другой дом? Тогда может статься, что им придетсяуехать в Румынию.
Я добралась до удобной ветки, краешком глаза увидела, какшелохнулась темная занавеска в окне мансарды, и быстро отклонилась назад, чтобырассмотреть получше. Но занавеска больше не шевелилась.
Неожиданно из соседнего дома выскочил доберман-пинчершоколадного цвета. Он сбежал по лестнице с площадки и стал скрестись окоричневый забор из штакетника.
Я испугалась, что собака протиснется в щели между планками ипорвет меня на мелкие кусочки, сорвалась с места, обежала дом с другой стороныи помчалась по дороге к автобусной остановке.
Когда подкатил седьмой номер, идущий в обратном направлении,я заняла место в задней части салона, позади парочки, с виду студентов. Меняколотило от возбуждения. Ведь теперь ясно было, что Александр находится здесь,в Хипарьвилле. В воображении я видела его на кладбище, занятого рисованиемпортретов, или блуждающим по дому с привидениями в поисках утвари, чтобыобставить свою мансарду. А может быть, ему вздумалось полетать и дом стоялпустой?
В принципе, переезд Александра в Хипарьвилль можно былопонять. Городок, конечно, невелик, но, с одной стороны, здесь полно заброшенныхмрачных домов, а с другой — среди населения так много готов и прочейэксцентричной публики, что в этой толпе можно легко затеряться. Чего еще желатьот города одинокому вампиру?
Парочка, сидевшая передо мной, принялась обжиматься, необращая внимания на пассажиров. Я увидела их отражение в окне автобуса.Интересно, понимают ли они, как им повезло. Два человека имели возможностьпроводить вместе и дни, и ночи, фотографироваться, сидеть на солнышке. Но мнетут же стало ясно, что все это мелочи, которыми я вполне готова былапожертвовать, лишь бы снова быть с Александром.
Автобус подъехал к театру, где выступала местная труппа. Явышла вместе с несколькими другими пассажирами и направилась по аллее к заднемувходу, придумывая на ходу, что бы такое наплести тете Либби и родителям, дабыполучить возможность наведываться в особняк в следующие вечера, пока невстречусь с Александром.
Тут мой взгляд упал на фигуру, маячившую за мусорнымконтейнером.
—Я надеялся, что найду тебя здесь,— произнесзвучный голос, потом кто-то вышел и загородил мне путь.
Я застыла на месте. Это был Джаггер. Я прижала к себесумочку, в которой находился газовый баллончик и, что, наверное, важнее,контейнер с чесноком.
—У меня имеется информация, которая может представлятьдля тебя интерес.
—Какая же?— скептически осведомилась я.
—О Стерлинге,— произнес Джаггер смногозначительным видом.— Разве ты не его ищешь?
