батарейки. И есть нам всёвремя хочется… Погнали, время идёт.
Галка сомневалась лишь самую малость. И то потому, что она не очень хотела промокать. Но всё же спрыгнула со ступенек под дождь и побежала за близнецами к озеру. Её сандалии мгновенно начали хлюпать.
Свернули с основной дороги в густые кусты, чтобы не привлекать ненужного внимания. Обнаружилась неприметная узкая тропинка из примятой травы. Свежая. Видимо, близнецы её тут и протоптали, они ведь везде и всюду всё исследуют.
Марк и Добрыня и правда походили на настоящих следопытов из детского фильма: мокрые волосы стоят торчком, по щекам струями течёт дождь, футболки прилипли к телам… при этом они зорко смотрят по сторонам, раздвигают кусты и ветки, помогая Галке побыстрее пройти. Отличные охотники на дичь.
– Вот он! – зашипел Добрыня. – Пригнитесь, живее! Чтоб не заметил!
Они замерли метрах в пяти от глубокого озера. Тут росли две большие ивы, торчал редкий рогоз, и сквозь него хорошо проглядывалась гладь воды. Хотя теперь это была уже не гладь, а вспухающая от падающих на неё капель дождя материя.
В тишине было слышно, как шуршит дождь. Галка даже подумала, что после него простудится обязательно. И потом остаток дней своих суровых, то есть летних, проведёт с температурой в постели и ничего больше не успеет сделать. Родители будут тихонько рыбачить и сидеть у костра, петь песни, собирать грибы, а она даже до большой веранды с интернетом не доползёт. Умрёт то ли от простуды, то ли от скуки.
По озеру кто-то плыл. Лодка вдруг показалась со стороны причала. В ней стоял высокий человек и неторопливо грёб всего одним веслом. Он был плотно закутан в плащ цвета хаки, голова укрыта капюшоном. Было слышно, как дождь бодро выстукивает по лодке и по плащу хаотичную мелодию. Какофонию.
– Не разобрать, Клим Палыч или кто это? – прошептал Марк. – Галка, птица, сфотографируй поскорее зумом, потом разберемся.
И только сейчас она подумала, что доставать телефон в дождь – на самом деле не очень хорошая идея. Вроде бы он был водонепроницаемым, но всё равно было жалко.
– Ну, чего тормозишь? – насупился Добрыня. – Уплывёт же!
Лодка уже была параллельно им. Галка наконец-то решилась, кое-как прикрыла телефон ладонью, навела фокус и сделала несколько кадров. Марк и Добрыня вертели головами: то на Галку, то на лодку.
– Останавливается.
– Тормозит.
Клим Палыч (а Галка для себя уже решила, что это был именно он) вырулил лодку вглубь озера, примерно метров на пятнадцать. Теперь его частично скрывала пелена дождя. Лодка действительно остановилась.
Галка протёрла камеру на телефоне, а потом включила зум и видео. На экране было лучше видно. Человек в плаще положил весло на дно своей лодки, наклонился и достал свёрток. Судя по всему, тот самый, который только утром выловила Юлия. Размахнувшись, швырнул его прямо в воду.
– Я же говорил, тут чертовщина какая-то творится! – прошептал Марк. – То находят, то избавляются! И череп человеческий, стопроцентно.
– Почему же сразу чертовщина? Может быть, банальное убийство. Была конкуренция за землю. Один бандит убил другого и, например, утопил. Тут же, очень глубоко. – Добрыня почесал мокрый нос. – Но версия с неупокоенной душой и проклятием мне нравится намного больше.
– Откуда у вас взялась такая версия? – удивилась Галка.
– Я её только что ввел, для общего разнообразия.
Человек в плаще тем временем уже опять взялся за весло и стал размеренно грести обратно к причалу. Снимать им больше было нечего, поэтому Галка запихнула телефон в отсыревший карман шорт.
– Нашёл же время, – буркнула она. – Мог бы и ночью избавиться от улики, когда все спят, в тишине и темноте. А то под дождём. Пойдёмте, я не хочу простудиться.
Вернулись на дорогу той же тропкой, которая уже успела порядком размокнуть. Галкины сандалии то и дело неосторожно скользили на глине и порядком измазались в грязи. Всё, теперь придется мыть.
– Ты смонтируй все нормально, – посоветовал Марк, растирая влажные волосы ладонью. – Чтобы страшно было, как в настоящем кино. Крупный план там, потом чтобы музыка зловещая, дальше общие кадры озера и островов.
– Уж постараюсь.
– За тобой зайти после дождя? Мы хотим потом понаблюдать за сумасшедшей, ну, за Юлией этой. И ещё, может, лягушек немного половить. Их к вечеру выползает целое лягушачье стадо.
Галка как-то неопределённо пожала плечами.
– Вы заходите, а там посмотрим. На ужин вместе смотаемся, если что.
На поляне Марк и Добрыня свернули к своему домику, а Галка к своему. На крыльце она обернулась на дорогу и разглядела возле озера одиноко стоящий силуэт. Дождь скрывал его, но это точно был Клим Палыч в плаще. Больше некому.
Глава пятая
Люлю, люлю, люленьки, налетали гуленьки, прямо Гале в люленьку.
Сели гули на края, уронили перышка, прямо Гале в люленьку.
– Вообще, странно всё это, – сказала мама. – Уснула на три часа, а ощущение такое, будто и не засыпала.
– Это накопительная усталость, – ответил папа. – Она не сразу у человека проходит. Нужно дня три ничего не делать, кроме активных видов отдыха, а голову разгружать максимально. Тогда будет хорошо.
Папа тоже выглядел не очень бодрым. Лицо было помято, морщинки от подушки, глаза красные. А ещё постоянно зевал.
– Аппетита нет, – пожаловался он, разглядывая тарелку с пюре и оранжевой подливой, в которой плавали небольшие кусочки мяса. – Потому что активностей у нас не было никаких. Мячик бы погонять, или бадминтон. Может, в бадминтон после ужина поиграем?
В столовой людей было немного. Марк и Добрыня сидели с родителями за дальним столом, ближе к уголку-музею. Ещё две молодые пары разместились на веранде. Юлия с ребёнком тоже сидела на веранде. Младенец то плакал, то замолкал. Галке даже казалось, что она уже привыкла к его плачу, он сделался лишь фоном, вроде постоянного гула холодильника.
Старик включил граммофон. Столовую наполнила скрипучая музыка, удивительно красивая и звучащая совсем не так, как в наушниках из мобильного телефона. Сам старик стоял, немного покачиваясь, прикрыв глаза. Никого не замечал. Улыбался. Что ещё было нужно от жизни, когда тебе за девяносто.
– Я бы прогулялась до озера, – сказала мама. – Сил больше у меня ни на что нет. А потом дальше отсыпаться.
– Пап, ты же хотел спать до победного конца, – заметила Галка. У неё, в отличие от родителей, аппетит был хороший. И бодрствования тоже хоть отбавляй.
До вечера Галка сидела за
