– Ну, тогда я над тобой поиздеваюсь чутка. Тебе полезно будет, – осклабился медик. – В капсулу ложись, пáдающий куда попало.
Рэм насторожился. Про подобную медицинскую технику он только читал, и не понимал, что в ней может быть опасного.
Но когда голой спины коснулись холодные присоски медицинской лежанки, а купол капсулы начал с шипением закрываться, ему резко стало не по себе.
Стальные захваты, иглы, движущаяся панель сканера – всё было холодное, мёртвое. И с его телом это мёртвое тоже обращалось как с куском пластика.
Фиксаторы впились в шею, холодная игла больно вошла в напряжённые мышцы.
– Вот-вот, – сказал медик, наблюдая, как Рэм безуспешно пытается принять чуть более удобную позу. – В другой раз головой будешь думать, прежде чем… – он хмыкнул. – …Падать.
Рэм сжал зубы. Ну и ладно. От этого явно не умирают. Это же лечебная капсула.
Хотя чисто теоретически пацана тут можно было хоть на органы разобрать.
Кто знает, что на уме у этого больного медика и за что его сослали на эту древнюю станцию?!
Медик расхохотался, заметив неподдельный испуг на лице Рэма. Шлёпнул ладонью по прозрачному пластику, заставляя купол открыться.
– Драться вы почему-то не боитесь, – сказал он, просмеявшись. И протянул Рэму руку. – Выбирайся. Всё у тебя обыкновенно. Переломов и внутренних повреждений нет, но сыворотку я тебе прокапаю. У вас тесты завтра, а ты – как собачонка побитая. Можно бы в капсуле, но с тебя уже хватит. Ложись на койку, подключу тебя к капельнице. Только рукой не двигай. И попробуй поспать.
Рэм выбрался. Лёг на обычную медицинскую кровать с обширной панелью управления, как в гражданских медцентрах. И его тут же потянуло в сон.
Медик ещё возился с его рукой, фиксируя свои иголки, а голова у Рэма уже потяжелела и глаза начали закрываться.
– Так не больно? – спросил медик, закрепляя руку, чтобы пациент не мог ей двигать.
Рэм кивнул. И не удержался:
– А капсула такая – зачем. Тут же у вас и так всё есть?
Ну ведь не для того же, чтобы мучить в ней пациентов?
– А вот попадёшь ко мне наполовину обгоревший, в спёкшейся с кожей компрессионке – тогда и оценишь, зачем.
– А на планете таких почему нет?
– Есть. – Медик накрыл Рэма одеялом. – В спасательных центрах. Это просто слишком дорогая штука для обычных гражданских больниц. И нужды в ней там, как правило, нету.
– Дорогая?
– Глаза закрой и спи, – приказал медик. – Очень дорогая. Но Армада ценит своё рабочее мясо. А пилот – очень дорогое мясо, если у тебя вдруг получится.
– Это завтра утром, да? – Рэм покорно закрыл глаза. – Выяснится? А если нет? На планету вернут?
– С чего бы вдруг? Ты уже завербовался, парень. Подберут более простую работу. Люди везде гибнут. А работа оператора на околопланетных щитах – тоже сложная. Спи. И не дерись больше.
«Ага, не дерись, – подумал Рэм. – Да эти гады мне теперь житья не дадут».
Приятелей у Рая было трое. На вид – такие же недоумочные отморозки. А Рэм был один. Не было даже Ули, чтобы подсказать какой-нибудь уличный трюк.
* * *
Рэм проснулся, когда медик пришёл убирать капельницу.
– Утро уже? – вскинулся он.
Поднял затёкшую руку, взглянул на комм. Но время там было выставлено всё ещё городское, привычного Рэму часового пояса родной планеты, и он растерялся.
– А сколько сейчас времени?
– Семь утра, – подсказал медик. – Без десяти минут.
– А подъём когда?
– В семь.
Рэм выдохнул и переставил время.
Медик прошёлся сканером по его животу, поводил над лицом. Стационарный медсканер похож на шарик, парящий над пациентом и повинующийся движению руки.
– Нормально? – спросил Рэм.
– Как на собаке, – подтвердил медик. – Я даже губу тебе зашивать не стал. Так зарастёт. Вставай.
Он сделал резкое движение пальцами, и шарик исчез. Втянулся в красный медицинский браслет, змеёй обвивающий руку медика.
Рэм встал. Одежды, которую он вчера аккуратно сложил на кресло возле кровати, не было.
– Я в хозблок твоё шмотье сдал. Там его упакуют и вернут тебе, если полетишь куда-то отсюда. Твоим приятелям вчера комбинезоны выдали. Я тебе взял, вон, на столе, видишь прессуха лежит?
На столе маленькой палаты на две кровати лежало что-то плоское, величиной с коробку конфет.
Простое касание пальцев Рэма разрушило лёгкое поле, и комбинезон самораспаковался, сразу увеличившись в объёме.
– Бельё там внутрь завёрнуто, – пояснил медик, видя как Рэм неумело распаковывает машинную пресс-складку. – Ботинки – возле кровати. Помыться можешь здесь, в палате. У вас там общий душ, сержант покажет тебе потом. Тут есть более привычный тебе, капсульный.
Он хлопнул ладонью по стене, где Рэм успел разглядеть едва заметный круг дверной мембраны.
– Помойся, переоденься. В восемь ты должен быть на завтраке. Потом сержант вам скажет, куда идти. Часа тебе хватит?
Рэм кивнул.
– Я запирать не буду. Помоешься и иди до столовой. А я Марвина пойду попроведаю.
– А кто это – Марвин? – полюбопытствовал Рэм.
– Начальник станции, старший сержант Марвин Кремлих. Вроде, говорят, прилетел ночью. Может, сплетни какие привёз или оборудование.
Медик и в самом деле ушёл, не позаботившись даже о том, чтобы затянуть силовым полем двери в свой кабинет.
Рэм из вежливости туда не полез. Пошёл осваивать душевую.
Кабинка действительно оказалась очень похожей на стандартную. Помывшись, пацан оценил свою побитую физиономию в зеркале – было очень неплохо: ссадины подтянулись, синяки пожелтели, словно прошло дня три. Круто!
Рэм оделся – комбинезон тоже был самый обыкновенный, защитного цвета, с застёжкой под горло, – и уселся на кровать.
Можно было рискнуть наконец разблокировать личный коммуникатор. Раз медик сказал, что на планету Рэма уже не вернут, можно больше не тихариться. Выйти в сеть.
Ну и что, что полисы узнают его местоположение? Сержант Астахов сказал, что спецон его не отдаст, даже если администрат пришлёт в Армаду официальный запрос.
Пора уже выдохнуть и перестать прятаться. Рай, конечно, дебил, но внизу-то была бы смерть. А тут, на станции, парням явно не дадут друг об друга убиться.
Дружки Рая начнут прикалываться, конечно, но на большее, чем ударить исподтишка, их вряд ли теперь хватит. Они видели, что Рэм физически их слабее, но и только. А потому критерии чмырей к нему не подходят.
