Книга Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Лэнгдон, немало радуясь тому, что покинул наконец квартируВетра, с удовольствием шагнул из корпуса «Си» на свежий воздух. Приветливоесолнце помогло хоть как-то сгладить жуткое впечатление от оставшейся в памятикартины: пустая глазница на обезображенном лице, покрытом замерзшими потекамикрови.

— Сюда, пожалуйста, — окликнул его Колер, въезжаяна довольно крутой подъем, который его электрифицированное кресло-коляскапреодолело безо всяких усилий. — Мисс Ветра прибудет с минуты на минуту.

Лэнгдон поспешил вслед за ним.

— Итак, вы все еще сомневаетесь, что это дело рукордена «Иллюминати»? — спросил его Колер.

Лэнгдон уже и сам не знал, что ему думать. Тяга Ветра крелигии, безусловно, его насторожила, однако не настолько, чтобы он смогзаставить себя тут же отвергнуть все научно подтвержденные сведения, которыесобрал за годы исследований. Еще к тому же и похищенный глаз…

— Я по-прежнему утверждаю, что иллюминаты не причастнык этому убийству, — заявил он более резким тоном, нежелинамеревался. — И пропавший глаз тому доказательство.

— Что?

— Подобная бессмысленная жестокость совершенно… не вдухе братства, — объяснил Лэнгдон. — Специалисты по культам считают,что нанесение увечий характерно для маргинальных сект — экстремистов-фанатикови изуверов, которые склонны к стихийным террористическим актам. Что касаетсяиллюминатов, то они всегда отличались продуманностью и подготовленностью своихдействий.

— А хирургическое удаление глаза вы к таковым неотносите?

— Но какой в этом смысл? Обезображивание жертвы непреследует никакой цели.

Колер остановил кресло на вершине холма и обернулся кЛэнгдону.

— Ошибаетесь, мистер Лэнгдон, похищение глаза Ветрапреследует иную, весьма серьезную цель.

С неба до них донесся стрекот вертолета. Через секундупоявился и он сам, заложил крутой вираж и завис над отмеченным на траве белойкраской посадочным кругом.

Лэнгдон отстранено наблюдал за этими маневрами, раздумывая,поможет ли крепкий сон привести наутро в порядок его разбегающиеся мысли. Онпочему-то в этом сомневался.

Посадив вертолет, пилот спрыгнул на землю и без промедленияпринялся его разгружать, аккуратно складывая в ряд рюкзаки, непромокаемыепластиковые мешки, баллоны со сжатым воздухом и ящики с высококласснымоборудованием для подводного плавания.

— Это все снаряжение мисс Ветра? — недоуменновыкрикнул Лэнгдон, стараясь перекричать рев двигателей.

Колер кивнул.

— Она проводила биологические исследования у Балеарскихостровов! — также напрягая голос, ответил он.

— Но вы же говорили, что она физик!

— Так и есть. Точнее, биофизик. Изучает взаимосвязьразличных биологических систем. Ее работа тесно соприкасается с исследованиямиотца в области физики элементарных частиц. Недавно, наблюдая за косяком тунцовс помощью синхронизированных на уровне атомов камер, она опровергла одну изфундаментальных теорий Эйнштейна.

Лэнгдон впился взглядом в лицо собеседника, пытаясь понять,не стал ли он жертвой розыгрыша. Эйнштейн и тунцы? А может, «Х-33» по ошибкезабросил его не на ту планету?

Через минуту из кабины выбралась Виттория Ветра. Взглянув нанее, Роберт Лэнгдон понял, что сегодня для него выдался день нескончаемыхсюрпризов. Виттория Ветра, в шортах цвета хаки и в белом топике, вопреки егопредположениям книжным червем отнюдь не выглядела. Высокого роста, стройная играциозная, с красивым глубоким загаром и длинными черными волосами. Черты лицабезошибочно выдавали в ней итальянку. Девушка не поражала зрителя божественнойкрасотой, но даже с расстояния двадцати ярдов была заметна переполнявшая еевполне земная плотская чувственность. Потоки воздуха от работающего винта вертолетаразметали ее смоляные локоны, легкая одежда облепила тело, подчеркивая тонкуюталию и маленькие крепкие груди.

— Мисс Ветра очень сильная личность, — заметилКолер, от которого, похоже, не укрылось то, с какой почти бесцеремоннойжадностью разглядывал ее Лэнгдон. — Она по нескольку месяцев подрядработает в крайне опасных экологических условиях. Девица убежденнаявегетарианка и, кроме того, является местным гуру во всем, что касаетсяхатха-йоги.

Хатха-йога — это забавно, мысленно усмехнулся Лэнгдон.Древнее буддийское искусство медитации для расслабления мышц — более чемстранная специализация для физика и дочери католического священника.

Виттория торопливо шла к ним, и Лэнгдон заметил, что онанедавно плакала, вот только определить выражение ее темных глаз под соболинымибровями он так и не смог. Походка у нее тем не менее была энергичной иуверенной. Длинные сильные загорелые ноги, да и все тело уроженкиСредиземноморья, привыкшей долгие часы проводить на солнце, говорили о крепкомздоровье их обладательницы.

— Виттория, — обратился к ней Колер, —примите мои глубочайшие соболезнования. Это страшная потеря для науки… для всехнас.

Виттория вежливо кивнула.

— Уже известно, кто это сделал? — сразу спросилаона. Приятный глубокий голос, отметил про себя Лэнгдон, по-английски говорит седва уловимым акцентом.

— Пока нет. Работаем.

Она повернулась к Лэнгдону, протягивая ему изящную тонкуюруку.