выехали 55 человек, в Индию и Цейлон – 54 человека)[132].
Согласно статистике миссий Западной Экваториальной Африки, направленных ЦМО, в этом регионе к 1900 г. имелось 4283 христианина-туземца, работало 74 школы, где обучалось 4133 африканцев. По данным миссий Восточной Экваториальной Африки, опекаемых тем же ЦМО, на этой территории цифра обращенных в христианство туземцев составила 1864 человека, действовало 32 школы с числом учащихся в 1405 африканцев[133].
Помимо ЦМО и уже отмеченного нами Общества по распространению христианских знаний, под эгидой Церкви Англии находилось Общество по распространению Евангелия, придерживавшееся католической традиции. Кроме того, большую активность проявляло Лондонское миссионерское общество, основанное представителями епископальной, пресвитерианской и конгрегационалистских церквей в 1795 г. Именно это общество направило в 1848 г. в Африку в составе своей миссии будущего миссионера и будущего исследователя Центральной Африки Дэвида Ливингстона. С 1804 г. Британское и зарубежное библейское общество получило известность благодаря тесной кооперации в его составе между англиканами и представителями свободных церквей. Осуществляли также свою деятельность: Миссионерское общество Иоанна Крестителя, Библейское церковное миссионерское общество, Конгрегационалистский совет мировых религий, Методистское миссионерское общество, Армия спасения, Комитет заморских миссий пресвитерианской церкви Англии, английские баптисты. Известный миссионер и историк миссионерского и экуменического движений Стефен Нейлл назвал XIX век «великим столетием миссионерских обществ»[134].
Собирая вокруг себя представителей всех социальных слоев, миссионерские организации в финансовом отношении зависели от пожертвований и сборов средств среди населения Англии, которые проводились с помощью детей, студентов, членов королевской семьи[135]. В дальнейшем же при решении финансовых вопросов общества действовали как коммерческие предприятия. Миссии, обосновавшиеся на новых землях, получали значительные ассигнования от местных колониальных властей. Так, за 1900 г. миссии ЦМО, действовавшие в районе порта Лагоса и в Верхней и Нижней Нигерии, получили от местных властей 2188 ф. ст., не считая 3361 ф. ст., предоставленных туземным церквам, возникшим в окрестностях порта Лагоса[136].
Обучение отобранных миссионеров осуществлялось в специальных учебных заведениях, находившихся под опекой миссионерских обществ. При этом полученное там образование не приравнивалось к образованию закончивших богословские отделения университетов и не давало права занимать церковные посты в самой метрополии. ЦМО имело свой институт в Ислингтоне, который окончили многие известные миссионеры[137].
Формируемое и управляемое свободными ассоциациями миссионерское движение смогло поставить и до некоторой степени решить ряд проблем, стоящих в XIX в. перед британскими церквами и их прихожанами. Одной из них была проблема межконфессиональных отношений. Духовные руководители миссионерского движения подошли к решению этой проблемы исходя из тезиса, что миссионеры – лишь исполнители божьей воли и что любое обращение язычника в христианскую веру происходит не без помощи Господа Бога. При этом в своих рассуждениях теоретики миссионерства чаще всего опирались на трактат, подготовленный по этому вопросу в конце XVIII в. английским религиозным деятелем, организатором баптистской миссии в Индии Уильямом Кэри.
В XVII в., повествует в нем Кэри, римские католики пропагандировали свою веру в двух Америках, Азии и Африке и считали, что этот долг христианина возложен исключительно на их церковь. Протестанты исходят из того, что апостольская церковь новозаветных времен была одна и для всех. К апостолам было обращено повеление Иисуса Христа: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам»[138].
В разделенном христианском доме, как считал автор трактата, было бы лучше, если бы каждая деноминация была вовлечена в эту работу совершенно независимо, чем если бы деноминации действовали совместно. На земле достаточно пространства для работы всех, и если недружественное вмешательство в деятельность братской миссии не будет иметь места, то одна деноминация будет молиться за успехи другой. В случае же, если они будут действовать на одной территории, то вполне вероятно, что их частные разногласия значительно уменьшат результаты их труда[139]. Таким образом, общие цели и сотрудничество, по убеждению Кэри, дополнялось территориальной автономией, в которой проповедовала та или иная миссия.
«Наша цель, – писал в конце XIX в. автор истории Лондонского миссионерского общества Р. Ловетт, – состоит не в том, чтобы переносить язычникам особенности церковных доктрин и церковного управления, принятого пресвитерианами, конгрегационалистами или членами епископальной церкви (в отношении всего этого имеются серьезные различия среди весьма важных персон). Наша цель – донести до язычников с благословения Господа Бога Святое Евангелие, призвать их в братство Его Сына и помочь им принять ту форму церковного управления, которая покажется им наиболее соответствующей Слову Господа»[140].
Миссионерская практика XIX в. показала примеры не только веротерпимости, но тесного сотрудничества членов разных конфессий в пределах одного общества, а также кооперации между миссионерскими организациями разных вероисповеданий. Еще меньшую склонность к выяснению конфессиональных противоречий проявляли миссии, работавшие на чужих территориях среди населения, принадлежавшего к другим расам и древним цивилизациям, т. е. прежде всего в Индии. Так, в 1908 г. в Южной Индии была образована Объединенная церковь конгрегационалистской и пресвитерианских церквей. Во многих других случаях миссии, проповедовавшие в одних и тех же регионах, оставаясь по сути соперниками, становились естественными союзниками в достижении своих целей. Нейлл писал: «Как только миссионер покидал свою страну, он не проповедовал уже от имени своей церкви, т. к. он не был посвящен в ее сан и не имел прав священника в своей стране. Он был исполнителем дела чрезвычайной важности для всей Европы, покорный ее указаниям, зависящей от ее финансовой поддержки, ответственный перед ней одной, без прямой зависимости перед каким-либо церковным учреждением. Естественно, что эта великая миссия заполняла все его мысли и чувства и отношения с церковью, его исповедания становились для него далекой и не столь важной проблемой будущего»[141].
Отдаленность от Европы, новые, чрезвычайно сложные условия, как отмечал тот же Нейлл, важность задачи побуждала миссионера «представлять нехристианам чистую доктрину Иисусу Христа, лишенную конфессиональных толкований»[142].
В целом же тенденция к взаимопониманию между отдельными деноминациями привела к тому, что идеи экуменизма, союза всех христианских церквей, возникли в недрах миссионерского движения.
Впервые эта идея в широком плане была выдвинута на международной миссионерской конференции в Эдинбурге в 1910 г. Большую роль в организации этой конференции сыграло Христианское движение студентов, возникшее в 1890 г. на базе двух университетов – англиканского в своей основе Кембриджского и в значительной степени пресвитерианского – Эдинбургского. Участником этой кампании в начале XX в., по утверждению историка британских церквей А. Хастингса, был каждый пятый студент Британских островов. Движение ставило своей целью оказание помощи зарубежным миссиям и достижение взаимопонимания между верующими всех христианских конфессий[143].
На конференцию в столицу
