меня с глаз долой?
— А тебе не приходило в голову, что мама просто не могла тебе ни в чем отказать? Ты ее за несколько недель уломала. А я не смогла даже за пять лет.
Нет уж, она меня не заставит играть в эти игры, у кого детство было тяжелее. Я опустила глаза. Минерва снова вздохнула, потом улыбнулась:
— Почему это у нас с тобой все всегда кончается спорами?
— Думаю, нам просто повезло!
Минерва опять засмеялась — и опять ее хватило ненадолго. Я так хотела, чтобы она снова стала Минни, — всей душой хотела. Моя сестра посмотрела на часы.
— Ну, мне пора, — сказала она. — Сеффи, а ничего… ничего, если мама зайдет навестить тебя?
Ну вот, приехали.
— И, предупреждая твой вопрос: нет, я приходила не для того, чтобы спросить, можно ли маме тебя навестить, — поспешила сообщить Минерва. — Я хотела повидать тебя и познакомиться с племянницей.
— Ладно. Хорошо. — Я пожала плечами.
— Так что, можно?
Я снова пожала плечами:
— Если она хочет прийти, я не могу ей помешать.
— Она не придет, если это тебя огорчит.
— Передай ей, чтобы она не говорила о Каллуме ни одного дурного слова, и тогда я не огорчусь, — сказала я сестре.
— Отлично.
Минерва опять посмотрела на часы.
— Куда ты так бежишь? — спросила я.
— Собеседование на работу, — ответила Минерва.
— А где?
— В Daily Shouter.
— Что ты там будешь делать?
— Писать статьи. Хочу стать знаменитой журналисткой.
— Ого, ничего себе! Обалдеть! — Я не стала скрывать, что это произвело на меня впечатление.
— Меня еще не взяли, — подчеркнула Минерва. — Но если не получится в Daily Shouter, попробую попасть в другие центральные газеты. Рано или поздно все получится. У меня большие планы.
— Я и не знала, что тебя такое интересует.
— Я два года была редактором новостной рассылки Хиткрофта — ты забыла?
— Да. — Я понурилась. — И правда забыла.
— Все потому, что тогда ты только и думала что о Каллуме. Если он в чем-то не участвовал, тебе тоже было неинтересно.
Это было обидно. Однако справедливо, не поспоришь.
— Так ты правда решила быть журналисткой? — спросила я.
— Да, в последнее время я все чаще и чаще об этом задумывалась, — ответила Минерва.
— Пиши только правду или гори в аду?
— Вообще-то говорят: «Пиши только правду и гори в аду», — поправила меня Минерва.
— Но все-таки у правды есть шансы?
— Типичный афоризм Сеффи, — сказала Минерва.
— Прости. Зря я ехидничаю.
— Да, зря. — Минерва улыбнулась. — Но я тебя подкалываю, ты в ответ ехидничаешь, и так будет всегда.
Я не стала отрицать, но теперь, в такой ее формулировке, это уже не казалось непереносимо ужасным. Просто вот так мы общаемся. Но я ее все равно люблю.
И, несмотря ни на что, думаю, она любит меня.
— Ладно, удачи тебе на собеседовании, — робко сказала я.
— Спасибо.
Минерва двинулась к выходу из палаты, но через два-три шага остановилась.
— Кстати, Сеффи, дочь у тебя красавица, — сказала она.
— Я в курсе, — ответила я.
Глава 17 ∘ Джуд
Я хотел ей позвонить, но передумал. Принял душ, намазался тем лосьоном после бритья, что подороже, надел чистые черные джинсы, такую же черную футболку-поло и черную кожаную куртку и вышел за дверь. Снаружи было уже не просто тепло, а жарко. Еще часа два — и совсем припечет. Я посмотрел в синее небо и вздохнул. Наверное, стоило бы вернуться и оставить дома кожаную куртку, но лень. И к тому же я знал, что она мне идет.
Через полчаса я стоял под дверью салона Кары. Был еще даже не полдень, а в зале уже полно народу. Там была целая куча женщин, которые пришли постричься, покраситься, заплестись, завить волосы, распрямить волосы — не знаю, что там делают женщинам с волосами в таких местах. Над клиентками, щебеча и улыбаясь, хлопотали три женщины и один мужчина. Женщины-парикмахеры были Кресты, а мужчина — нуль, что меня просто огорошило. Я смотрел сквозь стекло, как они работают.
А вот и Кара — улыбается в настенное зеркало одной из клиенток. Клиентка была нуль, и ее светлые волосы заплетали в мелкие косички. Кара, похоже, смешно пошутила, потому что клиентка вся сморщилась от смеха. Я стоял и не знал, входить или нет. Но мне нужны были деньги. А может, и ночлег. А Кара может обеспечить и то и другое. Я вошел в салон.
— Что для вас, сэр? — набросилась на меня девушка за стойкой, не успел я даже дверь закрыть.
— Я к Каре, — ответил я.
— Вы по записи?
— Нет.
— К сожалению, у нас сегодня совсем нет свободных мест, — пустилась извиняться девушка. — Она не сможет…
— Все в порядке, это мой друг Стив.
Кара уже спешила ко мне, улыбаясь от уха до уха. Когда она улыбалась, то словно светилась изнутри. Не просто изгибала губы, как некоторые мои знакомые женщины, а вскидывала голову и улыбалась и глазами, и щеками, и губами. Ну конечно, о чем ей грустить. Она Крест, у нее не жизнь, а сахар.
— Привет!
— Привет, — ответил я. — Вот, зашел. Я же не помешаю?
— Нет, конечно. Рада тебя видеть, — сказала Кара.
Похоже, она действительно была рада. Я ее вообще не понимал. Нас бомбардировали любопытными взглядами. Я сделал шаг вперед, а также глубокий вдох, прежде чем сказать что-нибудь еще. Обращаться к трефе с просьбой вообще трудно, а тем более приглашать на свидание.
— Мне удалось достать два билета на «Опустошение», тот фильм с Дэли Мерсером, который ты хотела посмотреть. Вот, хотел спросить: не сходишь со мной?
— Когда?
— Сегодня вечером.
— Ой, я бы с удовольствием, но мы сегодня работаем допоздна, — огорчилась Кара. — Во сколько сеанс?
Я огляделся. Мы были звездами танцпола. К нам были прикованы все глаза. Я подошел к Каре поближе, чтобы никто не слышал, что я говорю. И без того стыда не оберешься.
— Не рано, в восемь пятнадцать.
— Я освобожусь только в девять, — уныло сказала Кара. — Должна запереть салон, когда все разойдутся.
— Ничего страшного. Я так, просто подумал, — ответил я.
Ладно, что поделаешь. Похоже, напрасно я рассчитывал, что все будет просто.
— Знаешь что? Давай я что-нибудь приготовлю и поужинаем у меня, чтобы было не так обидно! — предложила Кара. — Только предупреждаю, готовлю я неважно.
— А я — вполне прилично, — ответил я, и это была чистая правда. — С тебя продукты, с меня готовка.
— Договорились. — Кара улыбнулась, полная энтузиазма. — Ну что, встретимся у меня?
— Нет. Я приду сюда к девяти, — решил
