сказал Амир и снова стал рыться в мусоре. Вот ещё пять банок из-под горошка. Наверное, он любит зелёный горошек.
– И из-под тунца, – добавила я, продолжая перебирать мусор.
– Что-то много кошачьей еды, – проворчал Амир и посветил на гору консервных банок с кошачьими мордами на этикетках.
– Думаешь, у него есть кошка? Которая сидит дома и не выходит?
– Я слышала, что некоторые старики едят кошачью еду, – сказал Амир.
Надеюсь, что это всё-таки не так. Однажды я была у Марьям, когда она открыла банку с собачьим кормом для Гудиса, он так противно пах – хуже ничего не припомню. Никому не следует есть такую гадость, даже Монаху. Нет, уж лучше пусть у него будет кошка. Хоть он и живёт в таком унылом доме, но с кошкой ему, по крайней мере, не так одиноко.
Я взяла газету. На самом верху было написано: «Дагенс Нюхетер» 24 сентября 1976.
– Амир, посмотри, он хранит газеты семидесятых годов! Такое старьё!
Мы проверили даты на других газетах. Все были из семидесятых. Я просмотрела некоторые заголовки. Большинство, кажется, было про нефть и королевскую свадьбу. Король был похож на мальчишку, а теперь он уже старый.
– Мама с папой родились в семидесятые, – сказала я. – Это же было давным-давно! Думаешь, Монах до сих пор читал эти газеты? Новости пятидесятилетней давности?
– Семидесятые, – повторил Амир. – Тогда ещё холодная война была в полном разгаре. Всюду было полно шпионов. Интересное совпадение.
Этот Монах интересовал меня всё больше и больше.
– Хочешь, пойдём посмотрим, что он там делает? Наверное, всё ещё в кухне, – предположила я.
Амир кивнул.
Мы спустились по лесному склону и снова прокрались к дому.
Только мы хотели заглянуть сквозь старые шторы, как в комнате загорелась лампочка под потолком. Значит, электричество ещё не отключили.
– Пригнись! – прошептала я.
Мы присели под окном. Я почувствовала, как кровь пульсирует в сломанной руке, это от волнения. Переждав немного, мы решились выглянуть снова.
Монах расхаживал взад-вперёд в своём долгополом одеянии. Думаю, он не заметил бы нас, даже если бы мы постучали, – до того был поглощён своими мыслями. Всякий раз, когда он подходил к окну, мне казалось, что сердце у меня вот-вот остановится, но потом он разворачивался и шёл обратно.
Я прижалась носом к стеклу, чтобы лучше всё разглядеть. Амир достал блокнот, чтобы записать время и наши наблюдения.
– Он сел за конторку, – доложила я как можно тише. – Закурил сигарету. Записал что-то. Встал. Погоди! Теперь идёт к пианино.
Тут Амир сам услышал, что Монах взял несколько небрежных аккордов. Ой, как они резали слух!
– Интересные диссонансы, – сказал Амир, пожалуй, слишком громко.
– Тсс! – шикнула я.
Но Монах ничего не заметил и продолжал сосредоточенно бренчать на инструменте.
Я почувствовала, как сердце успокаивается, и принялась осматривать комнату. Вблизи всё выглядело ещё ужаснее. Вдоль стен от пола до потолка высились горы газет. Старый диван был завален книгами, бумагами и газетами. В дальнем углу у стены стояло что-то похожее на картину, изображавшую какого-то святого или вроде того, перед картиной горело четыре свечи в стеклянных банках.
– Кажется, я вижу алтарь, – прошептала я.
– Наверняка, – отозвался Амир. – Он же Монах как-никак. Или, точнее, притворяется им.
– Может, это Дева Мария, – прошептала я.
Амир выпрямился и приложил ухо к окну.
Дребезжащая мелодия звучала печально, и, когда Монах встал из-за фортепиано и снова начал бродить по комнате, он казался самым несчастным человеком на свете. Но вот он замер и улыбнулся. Протянул руки и – пуфф! – ему в объятия прыгнул серо-полосатый кот, здоровенный деревенский котяра, толстый, словно мяч.
– Кошачий корм, – прошептала я.
– Это важная информация, – пробормотал Амир. – Значит, он кошатник. Я читал, что люди делятся на кошатников и собачников.
Если это так, то я скорее собачница. Мне нравится Гудис. Но и этот кот тоже ничего, не какое-то лохматое чудовище.
Вдруг Монах снова подошёл к окну с котом на руках. Мы упали в мокрую траву, сели, прижавшись спинами к стене, и боялись пошевелиться. Всю мою храбрость как ветром сдуло. А если он нас убьёт? Я испуганно покосилась на Амира, а он посмотрел на меня широко открытыми глазами. Ему тоже было страшно.
Мы стали медленно отползать от окна к дорожке, а потом метнулись к лесу. Лишь в нашем убежище мы осмелились перевести дух и снова взглянуть на дом.
Монах всё ещё стоял у окна, неподвижный в своём чёрном балахоне и с котом на руках. Потом он подошёл к стене и дотронулся до чего-то. Лампочка погасла.
Я схватила полевой бинокль и в свете свечей различила его тёмный силуэт у алтаря. С чем он там возился? Вот что-то блеснуло. И ещё раз. И ещё! Бенгальские огни!
Я потянула Амира за руку. Хватит на сегодня, решила я. Этот Монах и в самом деле чокнутый.
– Пошли отсюда, – сказала я.
– Сейчас, только запишу, – ответил Амир. – Сколько времени?
Я заглянула в мобильник.
– Девятнадцать – ноль пять.
– Окей. Девятнадцать – ноль пять. Сигналил бенгальскими огнями. Контакт с русскими?
– Наверняка, – кивнула я.
Мы запихали весь мусор в мешок и по дороге домой сунули его в контейнер.
Было уже поздно, и я спешила к себе, чтобы не пропустить приятный пятничный вечерок.
– Пока, компаньон, – сказал Амир, когда мы дошли до перекрёстка у моего дома. – Продолжим распутывать нашу тайну.
Я снова представила себе Монаха. Ох, какой же он загадочный!
– Может, он пытается сочинить песню? – сказала я.
– Вряд ли, – ответил Амир.
– Всё-таки он странный, – вздохнула я.
Мы попрощались, и Амир пошёл домой. Хорошо, что у меня появился такой друг.
Глава 12
– Я думал, что мы просто следим за ним, – сказал Амир, вынимая крошки хлеба, застрявшие в брекетах.
Мы сидели у меня на кухне, а перед нами на столе высилась гора свежеиспечённых булочек. Бабушка заехала посмотреть, хорошо ли я провожу время на каникулах, пока мама и папа на работе. Теперь она уединилась и решала кроссворд. Бланка уехала в спортивный лагерь, Юлле работал в закусочной в центре города, молол там фарш, не жалея сил.
– Да, надо просто походить за ним, – сказала я, проверяя мобильник. – Теперь нам известно, чем он занимается дома, но мы не знаем, что он делает на улице, когда разгуливает повсюду со своей тележкой.
– Ну, пивные банки он наверняка собирает только для прикрытия, и то же с окурками, которые он подбирает, – пробормотал Амир.
– Попробую-ка я его погуглить, – сказала я. –
