где пока совсем мало народу. Тимо плетётся за мной, и вскоре мы уже стоим возле сцены.
– Что дальше? – спрашивает Тимо.
Хороший вопрос. Я и сама не знаю, как нам попасть на задний двор, и нерешительно гляжу по сторонам.
– Налево и за занавес! – слышится шёпот из моего рюкзака. – Там дальше будет дверь.
– Заткнись! – рычу я.
– Ты что-то сказала? – спрашивает Тимо. Он стоит прямо за моей спиной.
– Нет-нет, я просто подумала вслух. – Достаточно того, что я намекнула Тимо, что наш интерес к клубу «Лотос» не ограничивается областью музыки. Но про Гектора я ни за что не расскажу! Поэтому я кручу головой и делаю вид, что размышляю.
– Тимо, гляди, вот занавес. Давай посмотрим, что там за ним.
Я бросаю осторожный взгляд через плечо – нет, в этот момент на нас никто не смотрит. Тогда я иду вперёд и слегка отодвигаю занавес. В самом деле, как и говорил Гектор, дверь. Тимо даже присвистнул от удивления.
– Круто! Да ты настоящая ищейка!
– Э-э, да, мне тоже так кажется. Иногда, – бормочу я. В рюкзаке шевелится Гектор. Вероятно, он возмущён. Плевать. Потерпит. Сегодня он тоже доставил мне кучу неприятностей.
– Ну, открывай! – торопит Тимо. – Теперь и мне интересно, что там за дверью.
Я нажимаю на ручку и распахиваю дверь. Она ведёт на поразительно просторный задний двор. В центре строение с плоской крышей, из двери мы видим его боковую сторону с примыкающими к ней рампами, перед которыми паркуются четыре фуры.
– Пойдём! Поглядим на всё поближе! – Я ставлю прямо у стены свой стакан с колой и тащу Тимо за собой.
– Ты знаешь, зачем тут стоят эти фуры? – спрашивает он.
Я киваю:
– У Фите Паульсена не только клуб «Лотос». Кроме этого, он владеет одной из крупнейших немецких фирм по прокату сценического оборудования и развозит его по всей Германии. Возможно, сам лично.
Тимо указывает на постройку:
– Значит, там у него склад?
– Похоже, что так.
К счастью, двор совершенно пустой, к тому же сгущаются сумерки. Мы пробираемся к строению и сначала заглядываем в одно из боковых окон.
– Да, это точно склад, – сухо комментирует Тимо, и он прав.
Мы не видим ничего особенного, только метры и метры шкафов и полок с акустическими системами и разными картонными коробками. В других окнах мы видим то же самое. Зато на торцевой стороне здания мы обнаруживаем дверь.
Я медлю, так как сомневаюсь, разумно ли сейчас продолжать осмотр склада, если твою спину прикрывают лишь школьный приятель да монгольская мышь, но тут Тимо решительно отстраняет меня и открывает дверь.
– Эй, гляди-ка! – восклицает он. – Тут что-то вроде отдела упаковки. И куча канцелярских вещей.
Я заглядываю через его плечо и вижу, что он имеет в виду: в переднем углу, прямо у шкафов и полок, стоит большой стол, а на нём картонки, упаковочная бумага, плёнка и катушки липкой ленты. Почти как в парфюмерных магазинах «Дуглас» накануне Рождества.
Мы проходим на склад и оглядываем помещение. На полках в самом деле преобладает техника, но за ней много коробок с красным – предостерегающим – символом в виде разбитого стекла.
– «Осторожно. Хрупкое», – читаю я вслух.
– Неужели тут у них хрупкая техника? – удивляется Тимо и вытаскивает из полки коробку. – Нет, тут внутри какие-то пузырьки.
В этот момент со двора доносится шум, потом глухой удар.
– Проклятие! Блин! Кто оставил на дороге стакан? – яростно рычит мужской голос.
– Ой, ты ударился, Фите? Тебе больно? – озабоченно спрашивает женский голос. Знакомый голос. Это точно Ина Редлих.
– Нет, не очень. Просто приложился мордой о стену.
Ой-ой, кто-то споткнулся о мой стакан с колой! И этот кто-то – Фите Паульсен собственной персоной. Фите Паульсен, который явно направляется на склад. Потому что его шаги звучат всё ближе.
– Скорей! Лезь в полку за коробки! – шипит Тимо, не теряя присутствия духа, и тянет меня за собой вместе с рюкзаком.
Мы садимся на корточках между нижней и средней полками. Тимо двигает картонную коробку с бутылками так, чтобы она загораживала нас. Во всяком случае более-менее, если не подходить к нам ближе. Что, надеюсь, Фите Паульсен, которого мы теперь видим от колена до шузов сквозь узкую щель между коробкой и полкой, не сделает!
8
Новые планы и старые звёзды
А обувь у Фите Паульсена очень даже непростая: зелёные ковбойские сапоги из змеиной кожи и с острыми загнутыми носами. Квадратные каблуки звонко стучат по бетону, когда Паульсен бегает взад-вперёд возле стола. Каждый раз, когда он добегает до нас, мы видим его во всей красе. Он худой, не очень высокий и совсем не такой, каким лично я представляю себе рокера. Свои седые волосы до плеч он завязывает на затылке и этим, по-моему, напоминает постаревшего Виннету. Только в ковбойских сапогах, а не в мокасинах.
Кажется, у него ужасное настроение. Это плохо, поэтому нам лучше сейчас не попадаться ему на глаза. И это хорошо, поскольку мы, надеюсь, так быстрее выясним, что тут происходит.
– Да! Фите на проводе! Эй, Джорджиос, слушай, на этот раз всё должно получиться, иначе я окажусь в глубокой заднице! – Взволнованный стук каблуков. – Не-ет, я не могу не волноваться! Босс говорит, что товар ему нужен прямо сейчас. С монголами дело дошло до настоящего стресса.
С монголами? Я подумала о Гекторе – как он там, в моём рюкзаке? Только Фите наверняка имел в виду не маленьких мышей, а двуногих монголов – у него какие-то там с ними дела.
– Как это – завтра? Я думал, что в субботу, – злобно гавкает Фите и долго слушает незримого собеседника. – Ах так… Да, ясненько. Завтра утром во время прилива. Так, значит, во сколько? Календарь приливов? Не-ет, у меня нет его под рукой. – Он тяжело вздыхает. – Всё ясно. Тогда подождёт до субботы… Да, всё равно. Я подготовился. У меня тут стоят щиты для объявлений. Угадал, магнитные. – Он смеётся, нет, скорее это козлиное блеянье. – «Осторожно! Газ! Опасно!» Выглядят абсолютно убедительно, не беспокойся, таможня не приблизится, пока контейнер не пройдёт официальную проверку. Я установлю их, а потом спокойно достану товар. Сделаю это сам, это мои дела. – Снова стук каблуков. – Нет, ты можешь на меня положиться. От тебя мне требуются только точное место и время. – Краткая пауза, вероятно, Паульсен слушает своего собеседника. – Мы непременно должны быть первыми на терминале. Ты позвонишь, когда в дело вступит портовый лоцман. Тогда у нас будет ещё
