вспыхивает, словно ее опалили открытым огнем.
— Ты решила, что я его убью? — его брови приподнимаются. Вот только по каменному выражению лица я не могу ничего прочесть.
Блин, странный он. И пугающий.
Лишь на несколько секунд мне удалось вывести его на эмоции, и сейчас он возвращает контроль обратно. А я не могу понять, чего от него ждать.
— Да, — киваю уверенно. Раз спросил, значит хочет знать ответ. — И я прошу, не трогай его. И еще…
Неуверенно подпрыгиваю на одной ноге.
— Не мог бы ты меня уже отпустить.
Выдержка и равновесие подводят меня.
Теперь единственной точкой опоры для меня является сам Грозный. Я больше не трясу его за футболку в безнадёжном желании оторвать мужчину от своей ноги и спасти котёнка.
Теперь я двумя руками оперлась о его плечи, стараясь не рухнуть на него всем телом.
Следом за недавним ознобом и дрожью, вызванной страхом перед этим мужчиной и откатом от пережитого, тело вспыхивает.
Мои ладошки плавятся, ощущая сквозь тонкий трикотаж слишком горячее мужское тело, икра сгорает в огне от его слишком цепкой хватки.
А сердце так неожиданно сбивается с ритма и частит на запредельной скорости.
Не понимаю, что со мной твориться. И мне это совсем не нравится. Может, он чем-то накачал меня?
Мысли одна странее другой крутятся в мозгу. Иначе как еще объяснить такую реакцию моего организма.
— Отлично, — он разжимает руку и выпускает мою ногу. — По-твоему я монстр? Который пожирает маленьких котят на завтрак?
Его взгляд в очередной раз обливает меня презрением. Пускай. Плевать я на него хотела.
— А что я должна была подумать? — осторожно наклоняюсь и отцепляю котейку от своеих джинсом. Маленький хулиган тут же цепляется за кофту. Осторожно глажу его между ушек. В ответ этот маленький комочек начинает необыкновенно громко мурчать и щуриться.
— Ты реально? — хрипит Грозный. — Думала, я раздавлю этого котенка или зашвырну его обратно в кусты?
— Да, — поднимаю взгляд и смотрю прямо в его глаза. Серые и бездонные. — Ты разметал тех троих у моего подъезда, угрозой заставил сесть в твою машину, постоянно запугиваешь, применяешь силу и обещаешь связать и бросить в багажник. Про тех, на заправке я вообще молчу. Что я еще могу о тебе подумать? Что ты бросишься в магазин покупать этой крохе молока?
— Кошкам нельзя молоко, — выдыхает он сквозь стиснутые зубы. А его взгляд все так же прожигает меня. Черный провал зрачка пульсирует, затягивая меня все глубже.
— Что? — смысл его слов не сразу доходит до меня.
— Идем, — Грозный снова по собственически подхватывает меня под локоть и заталкивает в магазин. — У кошек непереносимость лактозы. Коровье молоко вызывает у них диарею.
— Но…
— Сразу видно, что кошек у тебя никогда не было.
Только киваю в ответ.
Мама любит маленьких собачек, у нее два йорика и три тоя. Кошкам в наш дом вход воспрещен.
К тому же почти до университета считалась. Что у меня астма. Поэтому животные мне были противопоказаны.
— Не важно, — вскидываю голову. — Его надо чем-то накормить. И еще…
Делаю глубокий вдох для храбрости.
— Я его тут не оставлю, — выдыхаю и втягиваю голову в плечи.
Вот сейчас меня точно закинут в багажник и не надут даже в туалет сходить до самой Москвы.
Глава 18. Аглая
— Когда свою машину вернешь, тогда и будешь котят в ней возить, — усмехается он и пропускает меня вперед себя в магазин.
Что это сейчас было? Юмор?
Смотрю на Грозного, но он не собирается мне ничего пояснять.
Делаю шаг внутрь и меня окутывает спертый удушливый воздух.
Морщусь.
Света явно недостаточно, чтобы осветить этот магазин. По углам клубятся тени. За стойкой скучает уже немолодая женщина с посеревшей от времени и стирок блузке и нейлоновом фартуке.
Над видавшими лучшие времена фруктами витает облако мошек. На свисающих с потолка липких лентах сотни дохлых мух. Отворачиваюсь и стараюсь дышать ртом.
Не удивлюсь, если эти ленты здесь с прошлого года, как вот та пыльная мишура.
— Кхм, кхм! — громко «покашливает» Грозный, привлекая мое внимание. — Тебе что-то было нужно. Или я ошибаюсь?
Его секунду назад насмешливый взгляд вновь становится ледяным и подозрительным. Он словно пытается проникнуть в мою голову и понять вру я или нет.
Обойдешься!
— Простите, — поворачиваюсь к продавщице. — У вас есть…
С опаской оборачиваюсь на Грозного и еще понижаю голос.
— … корм для кошек?
— Ага, — кивает женщина и с размаху плюхает на прилавок пакетик влажного кошачьего корма незнакомой мне марки.
— Спасибо, — улыбаюсь ей и Бусинке одновременно. Эта маленькая мохнатая подружка необыкновенным образом поднимает мне настроение и вселяет уверенность в том, что все будет хорошо. У меня отличный план. Пускай он родился спонтанно. Но ведь что-то выданное экспромтом бывает гораздо лучше четко отрепетированного номера.
— И пачку прокладок, — рычит над моих ухом Грозный.
Вздрагиваю испуганно.
Я думала, он все так же стоит у самой двери. Но он уже успел подойти почти вплотную ко мне.
Продавщица собирается что-то сказать или спросить, но посмотрев на моего конвоира захлопывает рот и брякает на прилавок огромную пачку с длинными ночными прокладками да еще и без крылышек. Нет, это не прокладки, а бревна какие-то.
— Сто пятнадцать рублей, — бурчит она, выбивая чек.
Тянусь в карман, где лежат мятые пятитысячные купюры.
— Картой, — Грозный отодвигает меня от прилавка и расплачивается.
Я только и могу, что хлопать глазами.
Они оба серьезно? Эти прокладки? Мне?
Конечно, у меня нет сейчас никаких месячных. И придут они не скоро. Это был только предлог. Но ЭТО! Кто вообще в здравом уме может купить такое?
И что за враги всех женщин додумались выпускать эти бревна вместо нормальных средств гигиены. Двадцать первый век на дворе. В конце концов есть менструальные чаши. Да тампоны, в конце концов!
Это же просто за гранью. Огромные, неудобные, и я уверена, ни фига не держаться на белье без крылышек. Скорее всего еще и протекают.
— Простите, — сгребаю пачку прокладок вместе с кормом, — а можно у вас в туалет сходить, мне очень надо!
Вот оно! Час икс! Сейчас главное действовать быстро и четко.
— Конечно, — кивает продавщица и достает мне из кармана маленький ключик. — За магазином, только ключ не забудь вернуть!
Киваю и вылетаю из этого душного магазинчика ужасов.
Вырываюсь на улицу и вдыхаю полной грудью свежий ночной воздух.
Уличные фонари ярко освещают укатанную грунтовую площадку перед маленьким магазинчиком. Полированные бока машины Грозного отражают нашу троицу. Испуганную меня с пригревшимся котенком на
