Елизавета Найт
Сбежавшая невеста для Грозного
ПРОЛОГ
— Ты уверена, Глаш? — лучшая подруга расстёгивает жемчужные пуговки на дорогом закрытом под горло свадебном платье.
Сшитое на заказ по последней восточной моде платье поражает красотой и богатством. Кружево ручной работы, настоящая золотая нить, десятки метров ткани. И ни одного сантиметра обнажённой кожи.
Таковы условия «сделки» на меня. Родители решили, что мне пора заканчивать заниматься глупостями и выдают меня замуж за одного из самых богатых и завидных женихов столицы. Проблема в том, что мой жених Анвар придерживается строгих мусульманских взглядов.
Кажется, именно этим он и очаровал моих родителей. Жена — домохозяйка, рожающая детей, дом — полная чаша, строгие правила поведения и полное подчинение.
В отражении огромного зеркала я вижу, с каким трудом Миле дается ее задача. Пальчики подруги подрагивают от волнения. Она то и дело заправляет за ухо мешающую ей прядь волос.
То, что я задумала разделит всю мою жизнь на «до» и «после». Дороги назад у меня уже не будет. Я сама себе ее обрываю.
После того, как я сбегу, родители никогда не простят меня. Про Анвара Амирова я даже думать не хочу. Мужчина жгучих кавказских кровей скорее всего воспримет мой побег как личное оскорбление. Но я не могу выйти за него!
Фокусирую взгляд на отражении. Невысокая хрупкая блондинка, роскошные платиновые локоны которой скрыты под чухтой — традиционной кавказской шапочкой, а сверху покрыты белоснежным полотном.
Невеста в день свадьбы всегда сама скромность, целомудренность и красота. Но невеста мужчины кавказских кровей должна скрывать свое тело от посторонних взглядов с этого дня и до конца жизни.
С тоской бросаю взгляд на огромный чемодан. Его уже сегодня должны доставить в особняк моего будущего мужа. Среди новых нарядов нет ни одного брючного костюма или легкомысленной шифоновой юбки. Внутри безумно дорогие платья, сшитые на заказ из самых модных тканей. Они должны полностью скрывать мое тело и фигуру от посторонних глаз. В двадцать с небольшим лет я должна похоронить себя под метрами плотных тканей в доме человека, которого толком не знаю. Из-под удушающей опеки родителей я перехожу под тотальный контроль мужа.
Ну уж нет! Никогда! Встряхиваю головой.
— Уверена! — отвечаю подруге. — Поторопись!
Сверяюсь с часами. У нас осталось не так много времени.
Мила тяжело вздыхает.
— Глаш, родная, — подруга пытается уговорить меня, — поговори с родителями, убеди их отказаться от брака с Амировым! Они все поймут. Они любят тебя!
— Нет! — резко разворачиваюсь я. Длинное расклёшенное книзу платье поднимается красивыми волнами. — Ты не понимаешь!
— Глаш…
— Думаешь, я не пыталась? Они не хотят меня слушать! Твердят, что так мне будет лучше. А мне не будет! Они даже не против, если я приму мусульманство! А я сама хочу решать, что лучше для меня! Я задыхаюсь в этом доме! Я хочу путешествовать, хочу пить текилу в ночном клубе, хочу плавать с неоновым планктоном в море, ночью на Мальдивах. Понимаешь?
Рассматриваю в отражении подругу. Девушка прикусывает губу и нервно теребит вновь выбившийся из укладки локон. Она прекрасно меня понимает и жалеет, просто боится за меня.
— Я хочу найти работу, писать статьи не про свои обновки и украшения, а про что — то важное для всех людей. Не вести блог о своей жизни богатенькой наследницы. Я не для этого закончила журфак!
— Теперь у тебя и этого не будет, — вздыхает подруга.
— Вот именно! Они все решили за меня. Единственную отдушину — мое общение с миром через мои сториз мне обрубают. Амиров на вечере знакомства четко дал понять, что его жена не может заниматься такими глупостями, как личный блог. Я вообще не должна вести никаких личных страничек в социальных сетях. Я должна просто быть его женой. И все. Я должна исчезнуть как личность и просто быть его тенью. И родители считают, что это самый лучший вариант для меня, понимаешь?
В сумочке Милы звонит телефон.
Она вынимает из клатча новенький смартфон неизвестного мне бренда.
— Держи! — она протягивает смартфон мне. — Это твой новый телефон.
— Костя, алло? — одной рукой прижимаю к уху телефон, а другой пытаюсь стащить с себя ненавистное свадебное платье.
Мила рядом стягивает с себя нарядный брючный костюм.
— Ну как, готова к решающему шагу? — раздаётся в трубке серьёзный голос старого друга.
В мой план посвящены всего трое: я, Мила и Костя.
При чем двое последних не в восторге друг от друга. Но я без них не справлюсь. Только с общей помощью я смогу наконец достичь своего личного счастья — сбежать от удушающей, всеобъемлющей опеки своих родителей.
— Спрашиваешь? — пытаюсь храбриться, но сама чувствую, как дрожит голос.
— Отлично! Слушай и запоминай, — Костя отдает мне последние указания. — Твоя подруга передаст тебе ключи от тачки. В бардачке мелкие купюры на чай, кофе, перекусить и на заправку.
Киваю и позволяю Миле натянуть на меня свою шифоновую блузку.
Подруга бережно достает из горловины мои роскошные локоны и раскладывает их по плечам.
— Но как ты его достал?
— Не важно, — слышу легкую усмешку в его голосе. — Пока не доберещься до места — не доставай их.
Киваю, словно Костя может видеть меня.
— В сумке, — продолжает он, — на заднем сиденье лежит липа. Рядового ДПС-ника ты с такими документами пройдешь, а вот если тебя доставят в отделение, то подделку выявят быстро. Так что не превышай, не привлекай внимания, не попадайся.
Снова киваю.
— Я буду ждать тебя в…
Договорить мы не успеваем — в дверь настойчиво стучат.
Мы с Милой замираем. Я вижу, как увеличиваются глаза подруги от страха. В карей радужке плещется паника. Она прижимает к полуобнаженной груди еще не застегнутое кружевное свадебное платье.
— Аглая! — громко зовет папа.
— Да, папуля? — голос срывается. Пульс от волнения бьет по вискам. В горле пересыхает.
— У тебя все хорошо?
— Да, папа.
— Гости уже собрались! Жених с братьями приехал. Вы, девочки, что — то там долго. Маму прислать на помощь?
— Нет, нет! — выкрикиваю слишком громко. — Не надо! Мы уже почти закончили!
— Хорошо. Но маму я все — таки пришлю, — говорит отец.
Слышу, как его тяжелые шаги затихают на лестнице.
— У нас пять минут на все! — киваю Миле и застёгиваю на ней платье. Помогаю убрать волосы под чухту, а потом накидываю сверху полупрозрачный длинный платок. — Я никогда этого не забуду, подруга!
Порывисто обнимаю
