произнес он, наконец. — Теперь перейдем к вашей личности.
— Это еще зачем? — насторожилась я. — Можно, я просто выйду? Негоже вам, ваше светлость, простую девушку смущать.
— Простую? — герцог прищурился.
— Простую!
— Простые девушки носят шелковые туфельки и тонкие батистовые рубашки?
Я так и замерла, подавившись всеми доводами, которые хотела ему привести!
Вот что он высматривал, пялясь на мои ноги!
— Я мог бы подумать, что вы украли их, — продолжил герцог, — но туфли подогнаны по ноге. И рубашка как будто б не чинена, новая.
— Нашла на свалке, — тотчас нашлась я. — И подогнала, как могла. И рубашку постирала, и…
— Образование тоже на свалке прихватили? — невинно поинтересовался герцог, неуважительно перебив меня. — Я с вами битый час разговариваю. Ваша речь правильная, не засоренная словечками, которые любят вворачивать простолюдины.
— О, черт…
— Ага. И еще держу пари, вы не местная. Лицо уж больно незнакомое. Я ни разу в жизни вас не видел. Так кто вы, и откуда?
Я молча сопела, испепеляя его взглядом.
Но герцог почему-то плохо испепелялся.
Даже краешек его белоснежной сорочки не занялся!
Еще и улыбался сидел.
— Не хотите говорить? — произнес он с улыбкой.
— Я ничего дурного не сделала! — выпалила я. — Никого не обокрала и не убила! Сказала же — спасаю свою жизнь!
— Спасаете жизнь, — повторил герцог задумчиво. — Значит, убегаете. Значит, за вами погоня. И преследователи ваши жестоки. Настолько жестоки, что вы предпочитаете полуголодное существование на огородах Ферро, нежели попасться к ним в лапы? Они хотят вернуть вас домой?
Меня снова словно кипятком окатило!
На миг мне показалось, что герцог точно знает, кто я и откуда. И вообще все-все знает!
Такой у него был внимательный и проницательный взгляд.
Я ждала, что он вот-вот назовет мое имя!
Но он смолчал.
Глава 14
Высадил он меня на огородах.
Да черт подери!
Мог бы и до дома довезти!
Потому что огород — понятие очень растяжимое. А огороды госпожи Ферро и вообще тянутся до самого горизонта.
Я домик Анники нашла только к обеду.
Еле дотащила свою корзину.
— Я уж думала, что с тобой что-то случилось! — со слезами на глазах воскликнула она, завидев меня. — Ах, я так переволновалась! Думала, тебя прибили из-за серебряных скорлупок!
— Да вот еще, — буркнула я, втаскивая корзинку на стол. — Там серебра совсем чуть. Разве из-за этого убивают?
— Убивают и за меньшее, — ответила Анника серьезно.
А про то, удачно ли я сходила, она спрашивать не стала. Увидела мою корзинку и все поняла.
У нее глаза так и разгорелись.
— Будут тебе и пироги, и наваристая похлебка! — сказала я, выгружая продукты на стол.
— А у нас тоже новости есть, — Анника вздохнула. — Вот не знаю, радоваться или плакать.
— Что такое?
— Госпожа Ферро выплатила жалование за прошлый месяц! — Анника показала мне два серебряных. — Похвалила и даже штрафов не назначила!
— Ух ты!
Значит, напугалась герцога госпожа Ферро.
Поспешила хоть небольшие деньги дать, чтоб ее не обвиняли в мошенничестве. Вот же, заплатила — о каком рабском труде идет речь?!
— Я спросила ее, не продаст ли она мне этот дом и часть огорода, — убито продолжила Анника. — И та заломила цену в шесть серебряных! Понимаешь? Этот крохотный домишко, и пять шагов огорода — шесть монет! Виданное ли это дело? Она предложила даже мое жалование записать в счет будущей покупки. Но я не согласилась. Мало ли. Она может забыть, что деньги у меня взяла, или еще что…
— Ну, ничего, — оптимистично ответила я, добыв в кармане свои серебряшки. — Четыре монеты у нас уже есть. Осталось дождаться очередного яйца от Петровича, и…
— В том-то и дело, — воскликнула Анника, — что Петрович больше не несется!
— Как так? — удивилась я.
— Ну, вот так, — Анника развела руками. — Он сегодня приглядывал за гусятами…
— Воровал у них еду, ты хотела сказать!
— Ну да, — кивнула Анника. — А я присматривала за ним. Очень хорошо присматривала, ты не подумай! Он всегда был при мне, в кусты не отходил. Знаешь же, как он орет, когда несется. А тут ничего. Даже намека не было!
— Хм, хм, — это обстоятельство, признаться, меня здорово огорчило. Я на Петровича рассчитывала. — Ну, давай подождем еще. Он же молодая курица. Может, поэтому несется не каждый день?
— Я не курица! Я петух! — встрял неугомонный Петрович. Оказывается, все это время он крутился у нас под ногами и подслушивал. — Я петух! Сказал же вам!
— А яйца твои — что это было?
— Гормональный сбой в организме! — тут же нахально ответил Петрович. — Один раз не… не считается, в общем. Так что яиц от меня не ждите!
— А еще, — желчно добавил Анника, — он гусят учит плохому!
— Это еще чему? — удивилась я.
— Плохим словам!
— Слава богу, они говорить не умеют! — всплеснула я руками. — Так чему он их учил?
— Орал непотребства на прохожих. А гусят учил шипеть и за него заступаться!
— Петрович, это еще что такое?!
— Что такое?! — взъерошил свои три пера Петрович. — А кто им разрешал тут отираться? Я тут единственный мужик на всю плантацию. Кто вас защитит, если не я?
— А, так ты нас и наше добро защищал?
— Ну, конечно, — насмешливо фыркнул Петрович. — Я ж не дурак, просто так на людей кидаться. А чего они шныряют тут? Подсматривают?
Да, в самом деле, чего б кому-то здесь ходить и высматривать?
Я сразу вспомнила о погоне за мной.
Может, это меня искали? И в городе тоже наверняка искали.
А я, на мое счастье, была в герцогской карете. Может, мои преследователи поищут, не найдут, да и уйдут из города, искать в другом месте?
— Ладно, — вздохнула я. — отогнал незваных гостей — спасибо. А теперь давайте корзинку разберем, есть ужасно хочется.
Сегодня настроение у меня было приподнятое, несмотря на все негативные новости. Хотелось приготовить что-то особенно вкусное!
Но раз уж сошлись на пирогах, то так тому и быть.
Пока я замешивала тесто, Анника лопала принесенную для не булку и запивала ее отваром травок.
— Сегодня у меня выходной, — сообщила она мне с набитым ртом. — Госпожа Ферро даже не велела траву дёргать, хотя ее наросло у забора немало. А распределительница против ее слов не пойдет.
— Это же хорошо, — сказала я. — Хоть день отдохнешь от их ненужных заданий. Принеси-ка мне лука!
Анника живо сбегала за зеленым луком и отварила яиц. И нам на пироги, и гусятам.
Прожорливый Петрович склевал в одиночку целое яйцо! И еще потаскал скорлупы из ведра.
Вид у него был такой, будто ему
