смотрит на меня.
— Джейн Эйр. Слышал о ней когда-нибудь?
— Ты действительно так плохо обо мне думаешь? — Я ухмыляюсь. — Это книга. Очень старая книга.
Ее губы подрагивают в уголках.
— Большинство людей назвали бы ее классикой, но ладно… "Старая книга" тоже подходит. Ты знаешь, о чем она?
Я скрещиваю руки и прислоняюсь к книжной полке, замечая, что ее волосы выглядят более русыми, когда на них падает полуденный свет.
— Понятия не имею.
— Как я и думала. — Она поджимает губы. — Когда я нахожусь в таком книжном магазине, как этот, мне нравится рыться в поисках редких книг — коллекционных экземпляров, первых изданий. Никогда не знаешь, что можешь найти.
— Откуда ты знаешь, что искать?
Она постучала себя по виску.
— У меня хороший глаз. — С этими словами она поворачивается на каблуках и направляется к стопке в конце прохода, с точностью сканируя каждый ряд.
Когда ее лицо озаряется находкой, она приподнимается на цыпочки, кончиками пальцев касаясь корешка книги, которую хочет, но не может взять в руки.
Обычно я располагаюсь так, чтобы все видеть, но поскольку магазин закрыт для посетителей, я подхожу к Лизе. Она все еще тянется вверх, когда мое тело мягко прижимается к ее спине и протягивается через ее плечо, чтобы взять книгу, которую она ищет.
От тепла ее тела меня пробирает до костей. Моя рука обхватывает корешок, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы потянуть ее вниз. Вместо этого я впитываю все: ее мягкие изгибы, прижатые к моему твердому телу, ее запах — смесь ванили и специй, ее дыхание, отдающееся в моей груди.
— Ты хорошо пахнешь, — пробормотал я.
Мои губы касаются ее уха, и она тихонько вздыхает. Мне приходится бороться с желанием обхватить рукой ее волосы и потянуть, обнажив шею.
Несмотря на то, что она считается высокой женщиной, она достает мне только до плеча. Она качается на мне, и я поддерживаю ее, положив ладонь на талию.
— Это то, чего ты хотела? — Ее рот приоткрывается, но понимание приходит, когда я протягиваю ей книгу.
Она слегка покраснела, а воздух между нами наполнился неожиданной силой.
— Спасибо.
Я провожаю взглядом ее тело. Она выглядит великолепно в кожаных сапогах на высоком каблуке, облегающем сером свитере и облегающих джинсах, которые ничуть не скрывают восхитительный изгиб ее задницы.
Я качаю головой, отводя от нее взгляд и игнорируя растущую в джинсах выпуклость. Опустись, мальчик.
Она закусывает губу и смотрит на книгу в своей руке.
— Не первое издание, но это не страшно. Первые издания практически невозможно найти, — замечает она, ее голос немного хриплый.
— О чем эта книга? — спрашиваю я. — На случай, если какая-нибудь красотка захочет обсудить ее со мной. Я смогу поразить ее своими знаниями.
Она сужает глаза.
— Почему бы тебе не прочитать ее самому.
— Я приму это как вызов. — Я скребу костяшками пальцев по челюсти. — Что тебе так нравится в этой книге?
Ее губы кривятся в раздумье.
— Я прочитала ее, когда еще училась в школе, и она заставила меня почувствовать… не знаю. Надежду, в каком-то странном смысле. У Джейн было ужасное начало, когда она была сиротой, но она смогла подняться над этим. Она становится гувернанткой, прокладывает свой собственный путь в мире… влюбляется.
В моей груди что-то замирает.
— Значит, это история любви.
— И да, и нет. Все сложно.
Я качаю головой.
— Все сложно.
Лиза кладет руку на бедро.
— Ты действительно собираешься ее читать?
— Чертовски верно. — Я раскрываю ладонь, и она смотрит на нее в течение минуты, прежде чем опустить книгу в мою руку. — Я одолжу у тебя.
— Я буду в шоке, если ты прочтешь половину.
По моей шее разливается тепло.
— Приготовься быть пораженной, Лиза.
— Правда? — Она смеется, и этот звук словно солнечный свет на моем лице. — Думаю, скоро мы это увидим.
11
Лиза
— Скупили половину этого детского магазина. — Я поднимаю свою пинту пива и прижимаю ее к стакану газированной воды Киры.
— Я нанесла довольно серьезный ущерб, не так ли? — Она широко улыбается. — Бедному Феликсу предстоит организовать доставку в Москву.
— Думаю, он с этим справится, — язвлю я, делая глоток пива, пока Кира с завистью смотрит на него. Это не мой обычный напиток, но когда ты находишься в уютном лондонском пабе, то вполне можешь пить как местный житель.
Сегодня был день, который я считаю идеальным. На самом деле, вся поездка была просто потрясающей. Первые несколько дней мы были квинтэссенцией туристов: ходили от Лондонского Тауэра до Британского музея, делали покупки и заканчивали день незабываемыми ужинами. Сегодня мы провели день за покупками во всех самых престижных районах Лондона. Кира уже набрала немалый счет, балуя своего еще не родившегося ребенка.
Завтра будет наш последний полный день здесь, и я понятия не имею, что Кира запланировала, но что бы это ни было, я буду счастлива пойти с ней и насладиться этим. Время, проведенное с подругой, помогло мне отвлечься от кошмара, который тяжелым комком сидит в моем нутре каждый раз, когда я думаю о том, что ждет меня дома.
— Итак… — осторожно говорит Кира, выжимая лайм в свою содовую. — Ты не задумывалась о подготовке к свадьбе?
— Вообще-то, не слишком. Я надеялась оставить это на усмотрение мамы. Все равно эта свадьба для нее. — Я пытаюсь и не могу сдержать горечь в своем тоне.
Кира хмурится, глядя на свой напиток, и я чувствую все слова, которые она не произносит.
— Ну, если тебе нужна помощь, я всегда к твоим услугам. Покупка платья, дегустация торта, планирование побега из церкви — все, что тебе нужно.
Я смеюсь, хотя не совсем уверена, что она шутит.
— Спасибо. Если мне понадобится помощь, ты будешь первой, кому я позвоню. Я надеялась, что София будет моей подружкой невесты, но, к сожалению, Анатолий настаивает, чтобы это была Катерина. — Я фыркаю.
— Это отстой, — прямо говорит Кира. — Ты даже не можешь выбрать себе подружку невесты?
Я помешиваю свой напиток, мой взгляд устремлен на камин рядом с нами.
— Не думаю, что из-за этого стоит спорить. Я стараюсь выбирать битвы с матерью и Петровичами, учитывая, что впереди меня ждет еще много битв.
Кира вздыхает и протягивает руку, которая ложится на мое предплечье.
— Не хочу повторяться, но если ты передумаешь, я всегда готова помочь тебе.
— Спасибо. — Я знаю, что у нее самые лучшие намерения, но она не представляет, как глубоко я запуталась в паутине Анатолия. Между долгом, который мы ему должны, и
