с такими элементами справится только взорвавшаяся звезда.
В моём мире меня бы засмеяли, скажи я, что железо – это серая медь.
А тут такое объяснение звучит вполне логично.
– Можно я его заберу себе? – спрашивает Майра.
– Конечно, забирай, – говорю.
Будто у меня есть выбор и хоть какой-то шанс оставить оружие.
Размахивает мечом из стороны в сторону, совсем как я, когда его только выковал. Хуберт, в свою очередь, достаёт метательный нож. Рассматривает его со всех сторон, подносит очень близко к лицу, нюхает, даже пробует языком.
– Из этой штуки можно сделать целую кучу ножей поменьше, – говорит Майра.
– Ты посмотри, как он лежит в руке, – отвечаю. – Правда, приятное ощущение?
– Да, очень.
– Ты действительно хочешь разбить его на маленькие ножи?
– Нет, – говорит. – Но это слишком большая трата меди.
– А вот тут ты ошибаешься. Мы не расточительно используем металл, а слишком мало его добываем. Вокруг нас его столько, что можно строить целые дома, главное найти удачное место и наладить переплавку.
– Хочешь сказать, что мы можем сделать много таких мечей?
– И не только мечей. Не думай в поле одного лишь военного снаряжения. Из металла можно делать дверные петли вместо деревянных, колёса, подшипники для колёс. Любые вещи, которые только можешь вообразить.
– И ты знаешь, как всё это делать?
– Нет, – говорю. – Этим занимается наш кузнец в Дарграге.
Кажется, я чуть не выдал себя. Нельзя показывать им, насколько много я знаю о металле – отправят в пожизненное рабство по добыче железа.
– Забирай меч себе, – говорю. – Я тебе дарю его добровольно, а не потому, что вы взяли меня в плен. Мы в Дарграге ещё таких наделаем. Считай это подарком доброй воли между нашими деревнями.
– Какой ещё доброй воли? – спрашивает Майра. – Вы – наши враги. Такие же, как Фаргар и другие.
– Это пока, – говорю. – Но мы можем стать друзьями.
– Кажется, у парнишки солнечный удар, – замечает Хуберт.
– Дайте мне красную жемчужину, пожалуйста. Я хочу, чтобы мои ноги восстановились и я вошёл в вашу деревню на своих двоих. Если так боитесь, что я убегу, можете связать мне лодыжки верёвкой, что позволяет ходить, но не даёт бежать. Всё равно вы не донесёте меня на плече. Я слишком тяжёл даже для тебя.
– Тихо! – внезапно кричит Майра. – За нами погоня!
Смотрит в сторону Фаргара, однако перед нами находится небольшая скала, поэтому её взгляд упирается точно в камень.
– Тридцать восемь человек, все с копьями.
– Далеко? – спрашивает Хуберт.
– Пересекают ручей, где мы этого шустряка взяли.
Друзья заметили моё отсутствие и отправили людей в погоню. Они запросто нас догонят, поскольку перемещаются налегке, а этим двоим приходится тащить меня.
Даже не знаю, как стоит поступить. На время притаиться, а когда соплеменники будут рядом, громко закричать? Меня придушат в тот момент, когда я посмею издать хоть звук.
К тому же, что это за странная способность, смотреть сквозь камни?
– Ты видишь через твёрдые предметы? – спрашиваю.
Это бы объяснило, как она подстрелила меня, при этом я её даже не увидел – у неё тоже Дар, только другой. Звучит намного слабее, чем замедление времени, но даёт сильное тактическое преимущество, если тебя не ждут.
К тому же это позволяет смотреть на голых людей сквозь одежду... неуютно как-то.
– Конечно нет, – отвечает. – Ни один человек не может этого.
– Но ты же смотришь прямо на камень.
– Да, моими глазами...
Значит, есть какие-то другие глаза? Неужели, она каким-то образом может раскидываться своими глазами и они остаются лежать в траве. И она в любой момент может посмотреть через любой из них.
Да уж, жуть.
Так и представляю, как она достаёт глаз из головы, бросает его вперёд, чтобы затем стрелять из лука по наводке этого, маленького разведчика.
– Ты неси его к хребту, – говорит Майра. – Ступай по камням и твёрдым участкам. Я пойду вперёд и постараюсь запутать следы.
Мужчина вновь подхватывает меня на руки и несёт на восток, к горам, пока девушка идёт вперёд, пиная траву и подпрыгивая на каждом шагу, чтобы оставлять следы поглубже. В этот момент мне стоило бы оторвать кусочек тряпки от одежды и оставить на земле, чтобы просигнализировать друзьям о правильном маршруте, но руки за спиной крепко сцеплены, а одежда оказалась слишком крепкой.
Гляжу, как меня уносят в сторону от тропы, по которой скоро пройдут соплеменники.
Опять становлюсь перед вопросом: как мне закричать и не расстаться при этом с жизнью. Будь при мне оружие, стой я на прямых ногах, я бы легко заколол рыжего бородача даже без жемчужин. Но в данном случая я связан и полностью обезоружен.
Всё, что я могу сейчас делать – выпрямиться, чтобы бородачу было неудобно меня нести. Но не сильно, чтобы ему не показалось, будто я сопротивляюсь.
– Хуберт, – говорю. – Мои друзья не будут вас убивать. Мы вам не враги...
Основным врагом Дарграга был Фаргар – они чаще всего приходили к нам, чтобы сжечь дома и похитить людей. Следом шёл Гуменд с их кровавыми обрядами и, надеюсь я не прав, каннибализмом. С Дигором тоже были стычки, но не настолько яростные.
– Остановись на секунду и давай всё обсудим.
– Заткнись!
– Я поговорю с друзьями и мы все вместе отправимся к вам в деревню как мирная делегация. Это гораздо лучше, чем похищать меня одного.
– Закрой рот прямо сейчас, пока я не разозлился!
О Дигоре я знаю совсем мало: Холган говорил, что он севернее и находится у хребта. Но он не может быть слишком близко к Фаргару, иначе ожесточённые стычки происходили бы слишком часто. Не собирается же этот тип меня тащить пятнадцать километров! Пусть я не здоровяк, как близнецы, но далеко не задохлик.
Двести метров спустя Хуберт спотыкается, подтверждая мою теорию. Мы оба летим на землю и катимся по траве.
– Ну и? – спрашиваю. – Каковы твои дальнейшие действия?
– Я тебе клянусь всем на свете. Ещё одно слово и ты лишишься всех зубов до единого, до самого последнего, гнилого и шатающегося.
Нет у меня гнилых зубов. Не знаю, как в Дигоре, но в Дарграге чистят зубы золой с помощью палочки, которую
