от того, сколько их.
— Абсолютно.
— И я хочу получить этот список, — добавляю я. — Сегодня.
Альфа вздыхает, но кивает.
Я приподнимаю бровь. — Есть проблема?
Он качает головой. — Не большая проблема, но…
— Но?
— Коллекционеры знают. О конференции.
Он пристально смотрит на меня, ожидая моего ответа.
У меня сводит челюсть, когда я раздраженно смотрю на него. — Объясни.
— У нас есть сведения, что Ашер тайно сотрудничает с властями. Они знают, что конференция состоится меньше чем через месяц.
Я усмехаюсь. — Они не знают, где. Калум умен, но у него не так много ресурсов, как у нас. Это не проблема. — Я продолжаю идти по коридору, но Малкольм не следует за мной. Я поворачиваюсь к нему и встречаю его раздраженное лицо. — Да?
— Они могли бы все это саботировать.
У меня нет времени на это дерьмо. Мои мысли заняты Мией и чувством вины, которое гложет меня изнутри за то, что я оставил ее одну в такую сильную жару.
Ты нужен Омеге.
Я подкрадываюсь к Малкольму и борюсь с желанием снова ударить его по окровавленному лицу.
— Было бы странно, если бы они не знали, — медленно произношу я. — Конечно, они узнают. Они все время лезут нам в задницу. Если уж на то пошло, это для нас хорошо. У них нет элемента неожиданности.
Но он не убежден. — Они могут появиться.
— Тогда мы их убьем, — огрызаюсь я. — Еще раз задашь мне вопрос, и я заменю тебя. Легко.
Он слышит скрытую угрозу и имеет приличие кивнуть. — Верно. Просто хочу лучшего для всех нас.
— Я уверен, что хочешь.
— Кстати, как твоя Омега?
Я напрягаюсь при упоминании Мии. — Почему ты спрашиваешь?
Он пожимает плечами. — Ты казался… счастливее. Прошлой ночью тебе было лучше.
Я борюсь с желанием закатить глаза. — Волнуйся об Омегах, а не о моем эмоциональном благополучии.
Но он прав. Я бы не назвал это счастьем, но что-то шевелится в моей груди при мысли о ней.
Для чего у меня нет места.
И все же, когда я заканчиваю осмотр, я могу думать только о ней.
ГЛАВА 18
МИА
Время идет.
Я то просыпаюсь, то пропадаю, мой голос охрип от крика, мое тело взмокло от пота и стало скользким.
Каждая минута, когда Стефана нет рядом, — это еще одна минута агонии.
Мне нужно, чтобы боль ушла.
В редкие моменты просветления я злюсь на монстра, который привел меня сюда, который разрушил мою жизнь.
Человек, который отнял у меня будущее.
Я ненавижу его.
Это все его вина, и теперь он единственный, кто может унять боль.
И, черт возьми, я хочу его.
Меня снова засасывает, мой мозг окутан густым туманом нужды.
Солнечный свет проникает сквозь шторы, медленно угасая, пока в комнате не становится почти темно.
Ночью приходит облегчение.
Я чувствую его запах еще до того, как вижу, его восхитительный аромат ласкает мои чувства.
Альфа.
Дом.
— Блять. Черт возьми, — выдыхает он, и я открываю глаза, чтобы увидеть его светло-голубые, расширенные от беспокойства, освещенные светом лампы. — Миа, — выдыхает он. Он притягивает меня в свои объятия, прижимая мое обнаженное тело к своей груди, а я зарываюсь лицом в его рубашку.
Но это не смущает. Непреодолимая потребность сжигает меня насквозь, и контакт успокаивает боль в моей душе.
— Ты ушел, — выдыхаю я. — Ты бросил меня.
Он прочищает горло, его пальцы нежно ласкают меня.
С любовью.
Его аромат, восхитительное тепло, которого я так жажду, приправлен новым ароматом. Он приторно сладкий и контрастирует с богатой кожаной эссенцией его парфюма.
Другие Омеги.
Альфа стыдится тебя.
— Ты не хочешь меня, — шепчу я ему в грудь. — Ты взял остальных.
Его глаза сужаются, и он приподнимает мое лицо, чтобы я посмотрела на него. — Что?
— Ты трахал других Омег. Я чувствую их запах.
На его лице мелькает замешательство, когда я сажусь в кровати, прикрываясь одеялом. — Ты держишь меня здесь, и ты даже не хочешь меня.
Моя внутренняя Омега берет верх, извергая обвинения, подпитываемые неуверенностью в себе и бредом.
Быстро, как молния, он притягивает меня обратно к себе на колени, убирая волосы с моего лица. — Я хочу тебя так чертовски сильно, что это причиняет боль, — шипит он, его губы в опасной близости от моих. — Я хочу разрушить тебя своим членом, Миа, так что, блядь, не испытывай меня. Я мгновенно пропитаюсь твоим ароматом.
О, черт.
Моя Омега кричит от триумфа.
— Тогда сделай это, — шиплю я на него. — Черт возьми, сделай это, Стефан.
Его глаз подергивается, когда он молча смотрит на меня.
Затем он срывается.
Он срывает простыню, обнажая меня, прежде чем поднять за талию. Он легко бросает меня обратно на матрас, нависая надо мной.
— Ты не могла послушаться, не так ли? — Он рычит. — Ты не могла оставаться в своей комнате, как хорошая девочка. Как я, блядь, тебе приказал.
Из меня вытекает жидкость, когда я стону, пойманная в ловушку его пристального взгляда.
— Я говорил тебе, что произойдет, если ты сбежишь. Я же говорил тебе, что не смогу остановиться.
Я ахаю и раздвигаю ноги, выставляя на всеобщее обозрение свою самую интимную часть тела.
Его взгляд опускается на мою киску, и он стонет. — Черт. Ты играешь с огнем, маленькая Омега. Пути назад нет.
Я облизываю губы в предвкушении, аромат его возбуждения наполняет комнату.
— Я знаю, — шепчу я.
Он долго рассматривает меня, его глаза перебегают с моего лица на мое тело, его аромат темнеет от возбуждения.
— Встань на четвереньки.
ДА.
Подчиняться ему так же легко, как дышать. Я перекатываюсь на живот, затем выгибаю бедра, поднимаясь на колени.
— Выставь свою задницу. Дай мне посмотреть.
Его слова мрачны, едва громче шепота, и я со стоном подчиняюсь.
Он рычит позади меня, и звук доносится прямо до моей киски. — Посмотри, какая ты мокрая. Так отчаянно хочешь ощутить член своего похитителя внутри себя?
Я хнычу.
Позади меня раздается шорох. — Что это говорит о тебе, Миа, то, что ты мокрая из-за меня? Что ты отчаянно хочешь, чтобы я связал тебя узлом?
Его слова заставляют мою киску сжиматься, и я непроизвольно выгибаю бедра, небольшая волна удовольствия захлестывает меня. Я стону от оргазма, неудержимо дрожа.
— Черт возьми. Ты только что кончила?
Я не могу унять дрожь, толчки экстаза пробегают по моей чувствительной коже.
— Твою мать. Ты это сделала. Блядь.
Альфа доволен. Альфа доволен.
Его рука скользит по моей ягодице, сильно сжимая. — Единственная проблема в том, — рычит он, его пальцы опускаются ниже к моим дырочкам, — в том, что ты не умеешь слушаться. Ты маленькая гребаная соплячка.
Его палец танцует вдоль моей щели, останавливаясь на клиторе, оказывая едва заметное давление.
Я кричу и брыкаюсь в его руке,
