умею колдовать.
Когда Саша уже проводил Раси до входа в общежитие, к нему подошел Фред.
— И где ты был целый день? Я тебя искал.
— На свидании с необыкновенной девушкой.
— С Расимой? — удивился Фред.
— Да, а что тебя удивляет?
— Она же тебе не нравится!
— С чего ты взял?
— Саша, оставь девушку в покое, я же знаю, ты несерьезно! Тебе все равно не дадут на ней женится.
— Ну об этом рано думать, — отмахнулся разведчик.
— Вот и я о том же, — разозлился Фред, — ты решил поиграть с ней? Я все ей расскажу.
— Что ты ей расскажешь? — Саша выгнул бровь, с виду абсолютно спокойный, но голос его изменился, выдавая закипающую злость.
— Всю правду о тебе.
— Только попробуй! — зашипел разведчик. — Если хоть слово ей обо мне скажешь, ты мне больше не друг!
Глава 4
Расима не хотела признаваться самой себе, но ей понравилось проводить время с упрямым парнем. Он, как оказалось, умеет быть не только вредным, но и веселым. Девушка с улыбкой вспоминала тот день, когда они с Сашей гуляли и играли в снежки, но после он совсем отстранился. Холодно здоровался при встрече и все. Его будто подменили. Парень совсем не обращал внимания на Расиму. Это ее, с одной стороны, устраивало, а с другой не нравилось совершенно. Как бы она не хотела себе признаваться, но прогулка, катание на санках и его заразительный смех запали в душу. Давно в копилочке Расимы не появлялось настолько теплое приятное воспоминание.
Когда Саша не видел, она наблюдала за ним в трапезной. Парень частенько хмурился, делал какие-то записи, о чем-то советовался с волшебниками, сидевшими неподалеку от разведчиков. Они явно делали для него какие-то артефакты.
Расима старалась списать свои подглядывания на обычное любопытство, но у нее было уже несколько его портретов. Глаза художницы каждый раз подмечали в его образе разные детали. Например, теплые золотистые искорки в его глазах, когда он чему-то радовался, или складочку на лбу, когда сидел задумчивый и такой одинокий. Очевидно, его тревожило что-то очень серьезное.
Тем временем обучение шло своим чередом. Какие-то моменты давались хорошо, например, ее художественную технику весьма хвалили. Все-таки за плечами обучение на Земле и много практики. Но были и проблемы. Расима часто забывала применять магию на занятиях. Писала, как привыкла, не используя ни магическую проекцию будущего полотна, ни многоуровневой композиции с помощью стирания и возвращения слоев на холст, а создание фресок на расстоянии вообще не давались. Еще сложнее было понять, что такое динамический набросок. В голове не укладывалось, как можно статическому изображению придать реальное движение, например, в портрете кивок, улыбку или поворот головы. Но профессор Дариса была терпелива, а Расима усердна и бесстрашна. Она пыталась раз за разом, пока не получалось.
Было сложно, но чрезвычайно интересно.
Магия постепенно стала слушаться лучше, а лед иногда, когда хорошо попросишь, становился настолько крепким, что его было крайне сложно сломать. Даже в теплой комнате ледяные скульптуры Расимы не таяли.
Элена уговорила подругу построить самую настоящую ледяную крепость во дворе академии и после этого, впечатлившись, комиссия творческого вечера чародеев пригласила Расиму поучаствовать в этом представлении. Пришлось готовиться.
Мало того, что приходилось помогать Эле с декорациями, так теперь нужно было придумать что-то особенное для собственного новогоднего номера. Нужно было сотворить что-то необыкновенное, а не просто всех заморозить, но лишь это на ум и приходило.
Как-то поздно вечером Раси шла из мастерской мимо репетиционного зала и услышала тонкие мелодичные звуки. Заглянула в приоткрытую дверь. На сцене стоял высокий худой парень и играл на скрипке, прикрыв глаза. Его инструмент выдавал поистине волшебные звуки. Магия то была или талант, сложно сказать, но у девушки защемило в груди от нежной пронзительной мелодии. Она тихонько прокралась в зал и села на заднем ряду. И не просто услышала, а увидела все, что хотел сказать скрипач.
Он говорил о своем прошлом, о мечтах на будущее, о несчастной любви. Когда мелодия завершилась, в зале повисла звонкая тишина, словно натянутая струна.
Расима не выдержала и зааплодировала. Парень открыл глаза и удивленно уставился на девушку.
— Ты что здесь делаешь?
— Прости, не хотела мешать. Ты потрясающе играешь!
— Спасибо.
— Меня зовут Расима, а тебя?
— Анри.
— Скажи, а ты участвуешь в творческом вечере?
— Нет, там участвует оркестр и несколько групп, я никому не подошел, — парень пожал плечами.
— А хочешь сделаем номер вместе? — предложила Расима.
— На каком инструменте играешь?
— Я художница.
— Хм, и что за номер у нас получится?
— Замечательный! Я буду рисовать, а ты играть.
— А разрешат?
— Комиссия дала мне право решать каким будет номер, так что даже спрашивать не буду.
— Хорошо, тогда приходи сюда завтра в это же время, обсудим выступление, — сказал Анри.
— Договорились, — улыбнулась Раси и выпорхнула из зала.
Художница была рада отвлечься от мыслей о своем попечителе и полностью окунуться в подготовку концертного номера. Под волшебные мелодии скрипача сила была еще послушнее.
Как-то вечером они сидели на сцене, поедали вкусные сэндвичи, которые предусмотрительно захватил с собой Анри и болтали о жизни.
— Скажи, где твой источник магии? Как это вообще работает? Никак не могу понять, почему в моем мире нет магии, а в этом есть?
— За миры тебе не скажу, но лично я черпаю вдохновение во всем, что меня окружает.
— Значит, ты берешь силу извне, и дело именно в том, что Хилал магический мир?
— Запомни, магия исключительно в тебе самой. Ты ее источник, а мир лишь позволяет быстрее восполнять резерв.
— Значит, если бы мой мир стал магическим, то я бы и там смогла применять силу?
— Думаю, да.
В один из дней Расима и Анри столкнулись по пути к раздаче в трапезной. Они решили вместе постоять в очереди, заодно обсудив вчерашнюю репетицию. К ним присоединился Фред, которому явно было интересно, что девушка обсуждает с незнакомым ему чародеем. Раси с радостью поделилась новостями с приятелем, стараясь не замечать, с каким недовольством переглядываются ее собеседники.
Когда они разошлись по своим столам, Раси глянула в сторону разведчиков. Фред как раз усаживался рядом с Сашей и что-то говорил ему. Тот оторвался от своих записей и поднял
