интеллигентка. — Мы должны сделать замечание, не молчать.
— И вы думаете, это поможет? — с сомнением произнёс Мякин.
— А пройти мимо, сделав вид, что не заметили, — что лучше? — парировал пузатый. — Конечно, бывает, что «капэдэ» крайне низкий, но кто-то должен это делать! Вы же сделали замечание и даже, более того, добились своего.
— Да, — согласился Мякин. — Но что же всё-таки делать с карнизом?
— Это мы решим, — ответил пузатый. — Но сейчас главный вопрос в другом. Приобщаетесь ли вы лично к нашему общему делу? Да или нет?
Мякин напрягся и снова, уже в который раз, подумал:
«Опять им что-то надо от меня, а я ведь ничего ни от кого не требую».
Он потёр ладонью лоб, машинально поднял фужер, отпил небольшой глоток — тёплая жидкость немного обожгла гортань, и к Мякину пришла новая мысль: «Новый человек должен вести себя по-новому».
«Да», — мысленно ответил он сам себе, а вслух спросил:
— А почему общество тайное? Мы что, должны бояться кого-нибудь?
— Да, должны, — утвердительно ответил пузатый. — Должны бояться издевательского смеха, несправедливых ярлыков. Разве вам будет приятно, когда в вас будут тыкать пальцем и язвительно шипеть вам вслед: «Скандальный зануда»?
Мякин мысленно примерил на себя это прозвище, и ему стало неприятно. Пузатый Алексис, выдержав паузу, спросил:
— Ну так как? Вы с нами или…
Мякин собрался с мыслями и решительно ответил:
— Да, с вами.
— Прекрасно! — радостно заявила мадам. — Я знала, что вы согласитесь! Алексис, скажите тост.
Пузатый поднял фужер.
— Выпьем, друзья, за правду, какая бы горькая она ни была!
— За правду — так за правду, — согласилась интеллигентка.
Чокнулись. Глотнули спиртного. Пузатый встал и объявил:
— Одну минуточку, я сейчас разберусь с карнизом.
Он исчез минут на пять где-то за стойкой в дальнем конце зала и появился с упитанной официанткой. Они вдвоём, стоя у кривого карниза, довольно долго что-то обсуждали. Затем официантка удалилась, а пузатый возвратился на своё место.
— Исправить сразу они не могут, — проворчал пузатый. — Обещала, что дня за два поправят — вызовут мастера. Выпьем за мастеров, — предложил он.
Никто не возражал. Чокнулись, допили оставшееся спиртное. Мякин взглянул на часы — пора было расходиться. Пузатый, заметив мякинское нетерпение, загрустил, оглядел зал и тихо произнёс:
— Пусто. Совсем нет молодёжи. Не сезон.
— Алексис, — встрепенулась интеллигентка. — Завтра нам непременно следует встретиться.
— Да, конечно. Предлагаю после обеда в холле. Вы не возражаете? — Пузатый взглянул на Мякина чуточку захмелевшими глазами.
Мякин кивнул головой в знак согласия. Расходились молча, как и подобает членам тайного общества.
Эту ночь Мякин спал без сновидений. Может быть, ему что-то и снилось, но, проснувшись очень рано, он ничего не помнил. В голове, в подсознании какие-то разрозненные картинки след
вроде бы оставили, но эти обрывки в сюжеты не складывались. Он тихо встал, подошёл к окну. Тёмные сосны, слабо освещённые уличными фонарями, потихоньку, спонтанно сбрасывали на землю бесформенные куски намокшего снега.
«Затеплело, — подумал Мякин. — Наверное, к вечеру эта мокрота уничтожит всю зимнюю красоту».
Тёплое утро предвещало серый, сырой день. С утра Мякин мотался по процедурам и примерно за час до обеда принял кардинальное решение — посетить бассейн. Скоростным образом подхватив всё необходимое для бултыхания в тёплой воде и проигнорировав пару процедур, он появился в раздевалке.
В помещении висел предупреждающий плакат о том, что прежде, чем погрузиться в бассейновую воду, необходимо принять душ. Мякин с удовольствием подставил измотанное процедурами тело под тёплые струи и обратил внимание, что крупный экземпляр любителя поплавать прошёл мимо душевых кабинок, даже не удосужившись помочить хотя бы часть своего весьма солидного тела.
«Непорядок! — подумал Мякин. — Надо бы сделать замечание».
Когда Мякин осторожно спустился в воду, крупный экземпляр, фыркая по сторонам, медленно пересёк бассейн. Мякин посторонился, пропуская пловца, и в момент его остановки у стенки сделал ему вежливое замечание:
— Вы не приняли душ перед бассейном, то есть нарушили правила!
Крупный экземпляр сначала не понял, что некто в плавках обращается к нему. Мякин бесстрастным тоном повторил замечание. До экземпляра наконец-то дошло, что Мякин борется за исполнение правил поведения в бассейне. Экземпляр выпучил на Мякина глаза, показал ему язык, кроме того, повертел у виска указательным пальцем и с брызгами бросился в очередной заплыв. Мякин скромно побарахтался в углу и минут через десять снова стоял под тёплым душем. На выходе из раздевалки он пожаловался на нарушителя дежурной: мол, крупный экземпляр не принял душ перед посещением бассейна. Дежурная сочувственно покачала головой, посетовала на то, что ещё встречаются у нас несознательные экземпляры и что она лично не может по этическим причинам организовать контроль в мужском душе. Мякин согласился с доводами дежурной, но всё же попросил её сделать замечание нарушителю при выходе его из раздевалки. Дежурная сделала недовольное лицо, пожала плечами и уклончиво ответила, что она постарается, если узнает по описаниям Мякина этого нарушителя. И Мякин, весьма довольный исполненным долгом члена общества «заправцев», покинул территорию бассейна.
За обедом экстрасенша заявила:
— У нашего друга сегодня какой-то праздник. Обратите внимание: он весь сияет!
Мякину пришлось вспомнить юношескую обиду, и экстрасенша, заметив разительные перемены на его лице, извиняющимся тоном добавила:
— Простите, я несколько бестактна. Ради Бога, простите! Это всё атавизмы моей старой профессии.
В разговор вступил юноша и, скорее всего, просто из любопытства спросил:
— А можем мы узнать, что это за профессия такая, за которую приходится извиняться?
«Ай, какой молодец!» — подумал Мякин и сосредоточился на ответе экстрасенши, которая, нисколько не смутившись нахальному вопросу юноши, ответила:
— Я бывшая профессиональная ведунья. Работала частным образом. Ныне являюсь психоаналитиком в одном из медцентров. Этого вам достаточно?
— Вполне, — проглотив кусок мяса, ответил юноша. — Психоанализ — занятие, наверное, очень интересное?
Экстрасенша улыбнулась и ответила:
— Наверное, каждому своя профессия нравится. Даже тогда, когда юношеские мечты не сбываются. Мы же больше всего любим себя, а уж потом — всё остальное.
Юноша, заканчивая второе блюдо, возразил:
— А как же героизм, жертвенность ради других?
Лёгкая улыбка сошла с лица экстрасенши — оно приняло серьёзное выражение.
— Героизм — слабо изученное явление, да и герои редко встречаются. Согласитесь: мы все в серой своей массе заурядные люди, и никто из нас не знает, как он проявит себя в экстремальной ситуации.
— Я бы ради любимого человека могла совершить нечто героическое, — сказала девушка и, немного смутившись, добавила: — Мне так кажется.
— А вы что скажете о героизме? — обратилась экстрасенша к Мякину.
Мякин постарался вспомнить, что он знает о героях, и, ничего умного не придумав, ответил очень просто:
— Я
