ни разу не упомянули про мост? Ведь красиво же, необычно. Рядовые туристы, глазеющие на достопримечательности, обязательно обмолвились бы. А эти болтали о чем угодно, только не про мост…»
Я в принципе был спокоен, слез на отбортовку, огороженную леером, добрался до кокпита, извлек пистолет из водостойкого пакета, взвел курок, стараясь не шуметь.
Внизу, в каюте, играла музыка. Я завел пистолет за спину, вышел из-за угла и, пригнув голову, чтобы не зацепиться за навес, выбрался на кормовую палубу.
Дверь в кокпит, она же в каюты, была распахнута. Снизу доносилась веселая скрипичная музыка, звенела посуда.
– Дашка, достала со своей скрипкой – скрипит всеми днями! – донесся из каюты недовольный голос Дмитрия. – Что за хрень такая: плачь, скрипка моя, плачь… Поставь что-нибудь нормальное!
Скрипка заткнулась, разразилась бешеная барабанная трель.
– Эй! – крикнул я, подходя к двери.
– Мы здесь, Алексей, спускайтесь! – отозвался Дмитрий.
И надо же попасться на элементарную удочку! Я был уверен, что они внизу. Я протиснулся в проем перед раскрытой дверью. Прямо – кокпит, капитанская рубка, там штурвал, небольшая панель управления, где все понятно, как дважды два; справа – крутая лестница на нижнюю палубу.
В кокпите никого не было, работал автопилот. Я начал спускаться, держа руку за спиной и поглаживая пальцем спусковой крючок. Лестница кончилась, я оказался в узком тамбуре. Справа санузел (дверь закрыта плотно, если откроется, я услышу), дальше – сравнительно вместительная кают-компания с диванчиками и зеркальным шкафом; за проемом – возможно, спальня. Дмитрий, обнаженный по пояс, стоял ко мне спиной у кухонной тумбы, звенел бокалами. На тумбе красовалась двухлитровая бутыль пепси.
Где девчонка? Я вынул руку из-за спины, поднял пистолет. Он что-то почувствовал, застыл, стал медленно поворачиваться. Боковое зрение работало, я все видел. Он повернулся и хмуро уставился в дырочку ствола.
Это был уже не тот добродушный смешливый паренек, что охотно рассказывал о себе и Даше. Это был молодой хищник. Он смотрел исподлобья, неприязненно – словно не замечал этой чертовой дырочки пистолета, а видел только меня! Губы перекосились – он еще и усмехался!
– Ладно, Дима, хватит, – сказал я, – за то, что вынули из моря, спасибо. За все остальное придется отвечать. Не делай глупых движений, договорились? Мне выстрелить несложно. Руки заведи за голову и пристройся на диван в коленопреклоненной позе, словно «пассивное» удовольствие получаешь. Разберешься?
Он молчал, не качал права, не уверял, что его не за того приняли. Сообразил, что где-то они с сообщницей дали маху. Медленно, не спуская с меня глаз, завел руки за голову, приготовился идти в указанном направлении.
– Подружка там? – кивнул я на спальню.
Ответственный момент я бы не пропустил. Чуть дернутся занавески, стреляю по ногам – густо и без предупреждения. «Но как-то странно, – шевельнулась неприятная мысль, – с чего бы ей прятаться в спальне?»
Я быстро обернулся. Дверь туалета была закрыта, причем заперта снаружи – поворотная рукоятка в горизонтальном положении. Видимо, эта дверца имела настырное свойство самопроизвольно открываться.
– Там, – вкрадчиво отозвался Дмитрий, – Даша, выходи, он нас раскусил.
Что-то не так. Да с какого кренделя я решил, что Даша внизу? Шумел, якобы с ней болтал, просил другую музыку. Компьютерная колонка продолжала музицировать, из-за нее я все и прошляпил!
Скрип на лестнице – тысяча чертей! Она была наверху, пряталась за распахнутой дверью! Или где-то еще, куда я не удосужился заглянуть! Демоница спрыгнула с лестницы у меня за спиной.
Я вывернул вытянутую руку с пистолетом и ударился ею о косяк – там, где коридорчик выходил в кают-компанию. Здесь все так тесно…
Боль пропорола запястье, я выронил пистолет, а дьяволица, сделав прыжок, с диким хохотом оседлала меня, вцепилась в горло! Пятки впились в бока, как шпоры в лошадиный круп. В глазах потемнело, и в голове все спуталось. Могла бы выстрелить в затылок, но не решилась – столько грязи потом будет!
Я сделал единственное, что мог, – рухнул на колени, вывернул туловище вокруг оси позвоночника. Женщина, не ожидавшая такого поворота, оторвалась от меня и с воплем проделала кульбит, грохнувшись на полированный журнальный столик! Ее тренировали, Никита хренова, успела сгруппироваться и, кажется, не пострадала.
Эротичная поза с разведенными конечностями была отчаянно короткой, она подпрыгнула. Но я уже шел в победоносное наступление, отпустил ей хлесткую затрещину – да такую, что у нее чуть голова не оторвалась! Она убралась за кадр, вращаясь, как юла, и сверкая глазищами.
Про Дмитрия в этой схватке я, разумеется, забыл. А он не стоял на месте, ожидая окончания поединка. Поднырнул откуда-то сбоку, двинул локтем по ребрам, а потом рукояткой пистолета по виску. Большое спасибо, что не застрелил! Тоже чистюля? Я не потерял сознание, но оно решительно запуталось, отправилось куда-то вспять. Я получил удар под дых, сложился, как фотографический штатив, – и отвалился на кушетку – такую мягкую, что даже вставать не хотелось…
Ныли ребра, кое-как дышалось, и в голове царил базарный день. Но все это терпимо, не фатально. Я чувствовал, что еще не выдохся. Кабы не эти два «перевертыша», воцарившиеся надо мной…
Я усиленно наводил резкость, собирал себя по деталям, а они неспешно подходили, поигрывая пистолетами. Как из тумана выплывали, расписные… Девчонка точно была расписной – нормально я ее отделал. А ведь никогда не поднимал руку на женщин – даже на тех, что заслужили самую суровую порку. Вся растопыренная, глаза нараспашку, топик сбился (впрочем, не до греха), на левой стороне лица расплывалось фиолетовое пятно. Девчонка выглядела жалко. Это не могло меня утешить, но все-таки утешало. Раздавался явный скрип – у Даши скрипели зубы. Дмитрий посмеивался – определенно, за свою подругу он не сильно переживал.
– Полюбуйтесь на него, – процедила девчонка, – какой шустрый и сообразительный мужчина. Вот сука… – Она пнула меня по ноге, и я захрипел от боли – бить она умела и получала от этого удовольствие. Снова пелена сгустилась перед глазами.
Она, прихрамывая, подошла к настенному зеркалу, стала всматриваться в свое отражение. Паренек держал меня под прицелом, дергаться было бесполезно.
– Тварь поганая… – выругалась девица и добавила пару ярких оборотов из «великого и могучего». – Ну, и куда я с таким глазом? Вот сука… – повторила она, подбежала и снова пнула по тому же месту! Я чуть не потерял сознание, но все же нашел силы не сделать этого.
– Прикольно, – гоготнул Дмитрий, – теперь ты в темноте будешь сиять, как новогодняя елка.
– Да пошел ты, смешно? – тявкнула девица. – Ты мозгами-то подумал?
– Да не парься, Дашка, – миролюбиво бросил Дмитрий, – еще четыре дня впереди, что-нибудь придумаем. Походим по бабкам, поспрашиваем, чем быстро заживляются синяки. На крайняк, запудрим тебя, как мумию. Всякое бывает, не
