ошиблась…княжна!
– В чем? – шепчет, целуя мою шею и я слышу как она втягивает мой запах, как льнет щекой к моей груди и ерошит мои волосы. Сукааа…как это вытерпеть, как? Это же ад!
– Зря на помощь не надеялась! Ты сегодня уплывешь на рыбацком судне!
– Нет..нет…нет. Не рискуйте. Для вас это смерть! Вас разжалуют, посадят или казнят. Вам нельзя! Одно дело Иван…плевать на Ивана. Ничего с ним не станется. А вы…не хочу. Не побегу!
– Побежишь!
За волосы двумя руками и жадным ртом по ее щекам, подбородку, ключицам.
– Побежишь! Потому что если не сделаю…то уже я никогда тебя не увижу!
– Григорий…не надо!
– Пошли!
Быстро застегнул все пуговицы на ее робе, натянул на голову платок и укутал в тулуп.
– Все! Давай! Пока я не передумал!
– Я не хочу…не хочу, чтобы вы меня отпускали.
– Найду тебя, когда вернусь и никуда не отпущу.
На палубе было тихо и темно. Держа ее за руку, провел к задней части корабля. Ненадолго оставил одну, отвязал шлюпку и осторожно, бесшумно спустил на воду, оглядываясь по сторонам, закусив зубами короткий флотский кинжал. Кто-то приблизится – вспорю глотку и в воду. И сам ужаснулся, что готов на это…Блядь, на все готов ради нее. Совсем голову потерял и остановить себя не могу. Трясет всего. И не от того, что бежать помогаю, а от того что боюсь не увидеть ее больше.
Знаком показал спускаться, она прыгнула, и я поймал ее в свои объятия. Еще раз жадно в губы поцеловал.
– Могу отвезти…говори куда.
– Нет…не надо. Тогда точно поймут, что мне помогали и если увидит кто.
Сняла с шеи тонкую веревочку с простым железным крестиком и мне в руку сунула.
– Больше нет ничего. Только крестик няньки. Все остальное в монастыре забрали. Возьмите не побрезгуйте. Пусть хранит вас. Всегда.
Схватил крестик и к губам прижал, глядя ей в глаза. Сунула руку в карман тулупа и мне в ладонь вложила маленький сверток.
– Это трава сонная. Нянька моя знахарка передала. Выпейте и уснете. Никто не заподозрит…решат, что это я вас отравила.
Все продумала. Вот жеж…то ли ведьма, то ли ангел невинный. За руку схватил, выкрутил и к себе привлек, так что тело в мое тело вжалось.
– Поклянись! Клянись, что не обманула меня!
– Клянусь!
– Где мне искать тебя?
– Еще не знаю где Потоцкий спрячет…Я сама вас найду. Это будет намного легче сделать я думаю.
– Обещаешь?
– Обещаю!
И сама прижалась губами к моим губам заставляя ополоуметь от страсти, горечи расставания и понимания, что я, блядь, творю и не жалею ни о чем.
Долго-долго смотрел вслед уплывающей шлюпке, прислушиваясь к затихающим всплескам воды. Потом крестик на шею надел и спрятал так, чтоб тела касался. Не найдет я сам найду. Из-под земли достану! Или я не Григорий Никитин!
Глава 7
«Где она? Скоро уже рассвет. Неужели у моей птички ничего не вышло?»
Савелий вглядывался вдаль, ему было видно как раскачивается на волнах военный корабль…но когда совсем стемнело все исчезло и слилось с темнотой. И небо черное, затянутое мраком. Ни звезды.
На бородатом лице Савелия Федырыча читалась тревога и даже отчаяние. Как же ему не нравился план Марты и Потоцкого. Слишком много риска для малышки. Савелий помнил тот день, когда князь Соболевский примчался домой на взмыленном коне. Он туже позвал Марту в библиотеку, а Савелий застыл с подсвечником в руках у двери, держа на локте камзол господина. Князь говорил, что его должны арестовать, что у него на хвосте тайная канцелярия, и он должен бежать во Францию. Павел сунул Марте кое-какие деньги в мешочке, сказал, чтобы она немедленно собиралась. Марта напомнила ему о дочери. Тот брезгливо поморщился и ответил: «Плевать на нее! Насрать что с ней будет! Я дал ей свое имя, дал образование и титул, а на остальное мне похрен, делайте что хотите! Пусть постриг принимает, место ей в монастыре пусть грехи матери своей суки замаливает!».
– Как же так, ваше Благородие! Монастырь? Там же птичку совсем оберут.
– Обирать нечего. Все заложено и продано! Я ей одни долги оставил. Монастырь убережет от кредиторов.
– А имение?
– Ну коли найдет деньги выкупить тоди может ей и останется. А так…Все! Пора мне!
– Документы отдайте, может и выкупит. Чай поместье родовое, старинное, немалых денег стоит.
– Все документы в секретере. Бери что хочешь. Скоро за ними придут…Так что забирай и беги.
Павлу сбежать не удалось, его настигли на границе, он оказал сопротивление, и его застрелили. Катюшу увезли в монастырь Св. Петра и Павла. Тогда появился Потоцкий и предложил Марте сделку. Та отдает ему все бумаги на земли и имущество Соболевского, при этом ее подопечная должна выйти замуж за его племянника Николая и все, что принадлежит ей перейдет во владения Потоцких. Документ о помолвке задним числом будет сделан, где в виде приданого Николай получает земли, людей, конюшни, озеро и само имение вместе с имуществом. А Петр Потоцкий в свою очередь сделает все, чтобы Катю перевели в тюрьму и отправили вместе с заключенными в ссылку, в Архангельск, а там уже и побег устроить можно. Даже более того, он вымолит для нее прощение у Государыни Императрицы Елизаветы Второй. Ради спасения княжны Марта была согласна на все… Что они стены да парки, сады да земли коли жизнь на кону стоит. А замуж за Потоцкого не так уж и плохо. Чай графья именитые и к государыне-матушке приближены.
– Вот она! – Крикнул Савелий двум матросам, заметив маленькую шлюпку и услыхав всплеск весел, – Вот она! Моя девочка!
– Эй вы, проснитесь, черт возьми, бездельники! – Старик в сердцах сорвал шапку с головы.
Слуги Потоцкого вскочили на ноги ничего, не соображая со сна, но шлюпку они тоже увидели.
Уже, через несколько, минут Савелий прижал воспитанницу к груди, и скупая слеза скатилась по его морщинистой щеке. Любил девочку как родную, жалел так что сердце щемило и все внутри переворачивалось. Никому не нужная малышка, которая несет кару за грехи матери и отца. Пусть будет счастлива ему, Савелию, больше ничего не нужно.
– Девочка, моя девочка, сколько лет старый Савелий тебя не видел. Наконец-то свершилось то, чего мы с Мартой так долго ждали. Родная моя, Катюшенька. Малышка!
Катя плакала, вздрагивая в объятиях старика. Ведь долгие годы он был ей как отец,
