что на передовой московской фабрике шьют модные блузки, идущие нарасхват, мама думала недолго. Пригласив в кабинет главного технолога Таисию Петровну, наказала:
– Поедешь в командировку, будешь заниматься промышленным шпионажем.
– Как это? – не поняла та. Мама ей все подробно объяснила.
И вот Таисия отправилась в Москву, прикинувшись механиком: в командировочном удостоверении так и было написано: «главный механик фабрики «Восход». Она долго ходила по цехам, вроде бы изучая новые швейные машинки, пока не увидела ту блузочку, за которой, собственно, и ехала.
– Какая прелесть! – воскликнула Таисия, – Можно примерить? – примерила, а потом даже выпросила – будто для себя.
Дома «трофейную» блузку понесли в лабораторию фабрики, аккуратно распороли по швам, «слизали» модный покрой, немного изменив фасон – ну чтоб не так явно, и запустили в производство.
Первомай! Этот советский праздник забыть никак нельзя.
С раннего утра повсюду звучит музыка, к центру города направляются нарядные жители – с мужьями, женами, маленькими детишками. Настроение приподнятое, в руках букеты цветов, красные флажки, воздушные шарики. У центральной площади уже формируются колонны демонстрантов – вот пошла колонна завода металлоизделий, вот хлебокомбинат, а вот и мамина фабрика «Восход». «Мир – труд – май!» написано на транспарантах.
На фотографии – демонстрация 1980 года. Впереди колонны – большой олимпийский мишка – популярная «Восходовская» игрушка того года, справа стоит директор – моя мама, Нина Ивановна Алефиренко, слева – кажется главный инженер – Таисия Петровна.
К вечеру в каждом доме будут накрыты щедрые столы – несмотря на пустые полки в магазинах, холодильники забиты продуктами. Хорошие хозяйки задолго до праздника начинали собирать угощения – где-то раздобудут палочку копченой колбасы, где-то баночку печени трески да бутылочку армянского коньяка «Белый аист». И долго еще будут звучать из открытых окон песни и смех, слышаться оживленные разговоры, стук тарелок и звон бокалов. Вобщем «мир – труд – май»!
На «Восходе» был еще один интересный цех – красильный. Здесь в огромных чанах красили пряжу – для изготовления ковров, кофточек, спортивных шапочек с варежками. Но прежде чем покрасить невзрачную серую шерсть – только что остриженное руно – ее надо было отбелить перекисью водорода, а уж потом придавать разные цвета: голубой, зеленый или, например, красный.
«Красильщицы» открыли маме маленький секрет – оказывается, эта самая перекись, разлитая в десятилитровые бутыли, «брала» не только овечью шерсть, но и женские волосы!
– Витусенька, а ну, попробуй покраситься. Мне кажется, тебе очень пойдет светлый цвет волос, – сказала она мне, пятнадцатилетней десятикласснице, доставая из сумки маленькую бутылочку темного стекла. Так я стала блондинкой.
Есть у нас родственник – двоюродный брат Игоря, Саша – Александр Васильевич. Живет в Москве, очень образованный и умный человек. В былые времена служил на высоких должностях – в Московской управе, и даже ЦК КПСС. Оканчивая Академию общественных наук, защитил диссертацию.
С мамой они были в очень хороших отношениях. Когда та бывала в Москве, Саша приходил к ней в гостиницу, беседовали часами. О чем – судить не берусь, но я видела – разговоры эти доставляли удовольствие обоим.
Недавно мы с ним встретились опять. Встретились, когда мамы уже не стало. И тут Саша открыл мне еще одну сторону ее успеха:
– Нина Ивановна была, как называли мы, партийные работники, опорным директором.
– Как это? – не поняла я.
– На ее фабрике, а лучше сказать – на коллективе Райком пробовал новые идеи.
– Какие такие идеи?
– Например, решил инструктор райкома партии поднять план на производствах, которые он курирует, на пять процентов. А план и без того высокий, рабочие с трудом справляются. Но чтобы отчет за год выглядел солидно, этот процент ему во как нужен! – Саша провел ладонью по горлу, – Тогда вызываешь своего «опорного директора», обещаешь поддержку во всем, только попробуйте немного поднять план! Посмотрите, как будут реагировать рабочие?
– И что?
– Все зависело только от директора, его авторитета, умения говорить с народом. У твоей мамы это получалось.
– Не сомневаюсь!
– И тогда инструктор «махал флагом», мол, на «Восходе» поднять план могут, а на сажевом заводе нет? Действовало безотказно! Зато Нина Ивановна всегда могла рассчитывать на поддержку райкома – в вопросах снабжения или сбыта, а то и машину новую отпишут на фабрику!
Так, через много лет, открылся еще один мамин секрет. А может и не секрет это вовсе, просто к слову не приходилось, вот и не рассказывала она мне об этом…
Будучи директором фабрики, маме доводилось бывать в загранпоездках. Она возила образцы своих ковров на выставку в Лейпциг, входила в состав делегации в город-побратим Пазарджик, бывала руководителем туристических групп. И отовсюду привозила мне замечательные подарки – будь это писк последней моды – сапоги-чулки из Финляндии, или маленький чешский лаковый кошелек – в красную клеточку – хвасталась я ими неимоверно.
Заграница…
Тем летом мама вернулась из Канады оживленная и довольная, раздала нам иностранные диковинки:
– А себе ничего не привезла – мне наградой была поездка.
Мы долго сидели за столом, слушая рассказы о красотах тамошних мест, зеркальных озерах и ухоженных зеленых газонах, где нет табличек «По газону не ходить» а можно расположиться всей семьей, и много еще о чем. Потом нас отправили спать:
– Идите-идите! – сказала мама, мы с бабушкой сами уберем со стола.
Горела настольная лампа, о чем-то тихо вещал телевизор – убирать посуду они не спешили, а долго шептались. Бабушка почему-то стала плакать, а мама говорила сердито:
– Фенечка, ну пойми ты – не могу я! Ведь тогда придется положить на стол партбилет и оставить фабрику!
– А зачем тебе там все это будет нужно? – всхлипывала бабушка.
Наутро я пыталась вспомнить их разговор, но на память приходили только обрывки фраз, ясная картина никак не складывалась. Пришлось обратиться к бабушке. Та долго отнекивалась, потом, плотно прикрыв двери, рассказала удивительную историю.
Давным-давно, еще в гражданскую войну, дедушкин старший брат Илья пропал без вести. Родственники долго ждали весточки, а потом решили – он погиб. Но все оказалось совсем не так – на самом деле Илья был жив, и в конце своих приключений оказался в Канаде. Став довольно состоятельным человеком, захотел найти брата Ивана, Галину и их детей. Но через некоторое время понял, что его чудесное «воскрешение» в 1976-м году принесет родным, живущим в Советском союзе, большие неприятности. Тогда он оставил затею воссоединения, но решил разузнать о семье побольше –
