шагнул вперёд. — Я удивлён, что ты осталась.
Комнату освещали три больших свечи, и я отчаянно пожалела о том, что не зажгла хотя бы пять.
— Ты в самом деле ждал, что я разведусь с тобой, услышав свист пули?
— Это было бы разумно. Я предлагал тебе спокойную, обеспеченную и безопасную жизнь, но не смог сдержать своё слово.
— Только не говори, что пришёл ко мне каяться. Потому что мне стало здесь намного интереснее, чем было в моём так называемом вдовстве.
Даниэль хмыкнул тихо и нечитаемо, и тени исказили его лицо, когда он шагнул вперёд, опускаясь передо мной на колени.
— Я для этого недостаточно верующий человек. Да простят меня за это Боги вместе с Нечистым.
— Он точно тебя одобрит.
Даниэль сжал мое колено через два слоя ткани, — свою перчатку и тонкий подол моей сорочки, — и шутить мне расхотелось.
— Ведьмы правда имеют дело непосредственно с ним?
— А род короля правда был бы проклят, если бы он истребил твой?
По лицу Лагарда прошла новая тень, но на этот раз отнюдь не от свечи.
— Есть только один способ проверить.
Он был абсолютно серьёзен, и повод расспросить его подробнее был отличный, но под его взглядом в груди начал сворачиваться тугой ком, и я решила отложить все свои вопросы на потом. Теперь у меня хотя бы был формальный повод для того, чтобы к ним вернуться.
— Не стоит искушать судьбу, — я сама не знала, кому сказала это в первую очередь, ему или себе.
В самом деле он испытал облегчение или мне только так показалось?
— Согласен. Если ты не слишком устала, думаю, мы могли бы найти более интересный способ провести время.
— Маркиз, да вы намерены меня домогаться? — я все-таки засмеялась, и прежде чем он успел отпрянуть, коснулась ладонью его левой щеки. — Не думала, что буду интересовать тебя за рамками нашего договора.
— Я не настолько слеп или нездоров, — Даниэль замер под моей рукой, но не попытался отстраниться. — Именно поэтому я пришёл. Та часть нашего договора, которая предполагает появление наследника, пока откладывается. Но я хотел предложить тебе небольшую… компенсацию. За этот день.
Он сжал второе моё колено, не настаивая, но предлагая забраться на кровать с ногами, и по спине прокатился приятный жар.
— Ты ко всему подходишь прагматично?
— Только иногда. Считай, что я просто хочу убедить тебя остаться.
Теперь он гладил мои щиколотки, и прикосновение мягкой кожи перчаток рождали совершенно новые, яркие и интригующие ощущения во всём теле.
— В том, что ты мастер делать заманчивые предложения, я убедиться успела.
Даниэль опустил голову, как будто ему стало неловко за мелькнувшую на губах настоящую почти-улыбку.
— Погасить свечи?
Я не знала, боялся ли он смутить меня или хотел спрятать в темноте собственную неизбежную неловкость из-за зрения, да это и не было важно.
Приподнявшись, я коснулась его снова, осторожно провела ладонью по волосам.
— Оставь. Мне приятно на тебя смотреть.
— Даниэла.
Это было мягкое, но очень понятное предупреждение, и я решила не спорить. Такого упрямца всё равно словами не переубедить.
Гораздо правильнее оказалось завести руку за спину, чтобы, не отводя от него взгляда, дотянуться до подушки и медленно откинуться назад.
На мне была ещё одна новая сорочка, не прозрачная, но достаточно тонкая, чтобы легко можно было угадать очертания, и я немного выгнула спину — не вызывающе откровенно, чтобы не отдавало фальшью, но достаточно, чтобы Лагард мог рассмотреть.
Он почти задохнулся.
А потом повёл губами по моей лодыжке вверх, к колену, постепенно забираясь под подол, и пришёл мой черед втягивать воздух слишком шумно.
В том, что он оказался отличным любовником, я тоже убедиться успела, но это всё равно было неожиданно.
Приятно.
Даниэль бережным, но очень уверенным жестом развёл мои колени шире, поднялся такими же полу-поцелуями по внутренней стороне бедра.
Лежать перед ним так в самом деле оказалось почти стыдно.
У меня были мужчины до него, и я не сомневалась, что будут после, но настолько чувственно, настолько откровенно не касался никто и никогда. Как будто ему действительно доставляло удовольствие смотреть на меня так. Там.
Поцеловав в самый низ живота, Лагард обжёг кожу дыханием, а потом двинулся ниже, и первое почти невесомое прикосновение оказалось таким острым, что теперь меня выгнуло по-настоящему.
— Дэн!
Он вскинул голову, лишь чудом не зацепившись за мой подол, и подавил ещё одну улыбку.
— Доверься мне. Я знаю, что делаю.
Как раз в этом я не сомневалась.
Он умело и без намёка на брезгливость двинул пальцами, обеспечивая себе лучший доступ, и спустя пару мгновений я забыла не только обо всём, что не давало мне покоя до его прихода, но и на какое имя должна откликаться.
Лагард определённо знал, что делал, лаская языком то невесомо нежно, то настойчиво и так точно, что я теряла над собой контроль.
Тело отзывалось быстрее разума, перед глазами плыло, а в голове шумело.
Я сама раздвинула ноги шире, чтобы ему было удобнее, и Даниэль придвинулся ближе.
Его левая рука оставалось свободной, и он гладил моё бедро так мучительно медленно, едва ли не щекотно. Потертая кожа его перчаток ощущалась одновременно гладкой и нестерпимо грубой.
Я глухо простонала, когда он ненадолго оторвался от меня, чтобы погладить раскрытой ладонью, и сама приподнялась навстречу, почувствовав его губы снова.
Начав двигаться быстрее, Даниэль перехватил мою ногу сильнее, не позволяя закрыться, а потом сместился чуть ниже.
Я едва успела прикусить себе пальцы, чтобы не быть слишком громкой.
Если нас услышат…
Да плевать.
Даниэль не то услышал, не то понял по тому, как я напряглась, и снова начал двигаться медленнее.
В лёгкой сорочке стало невыносимо жарко, волосы липли к шее.
Мне казалось, что это длилось часами, и мягкое уютное тепло, пронизанное яркими вспышками, разливалось по телу, затапливало ум.
Впервые это было настолько личным, и Лагард как будто и это тоже понимал.
Ему должно было быть очень неудобно. И тем не менее, он увлёкся происходящим. Он словно пытался узнать пределы, запомнить момент, в который я потеряюсь окончательно.
Правда, этот момент пропустила я сама.
Несравнимое ни с чем, что было прежде, удовольствие накрыло волной, выбросило за грань, о которой я даже не подозревала. Даже мягкий свет, оставленный в комнате померк, растаял за опущенными ресницами.
Лагард не отстранился.
Он ловил эту волну вместе со мной, прижав ладонь так тесно, что я едва не заскулила от того, насколько это прикосновение усилило ощущения.
Позволив мне немного отдышаться,
