я решаю отправиться домой, где тут же валюсь на кровать и засыпаю.
Настойчивая трель телефона выводит меня из сна, но только наполовину. Я туго соображаю, что происходит и где я нахожусь. Хватаю смартфон — Агата.
— Алло, — говорю в трубку.
— Я тебя разбудила? Прости, — слышу такой родной голос в трубке.
— Нет, что ты, — пытаюсь успокоить ее я. — Я почти не сплю.
— Понимаешь, — мнется Агата. — У меня большая проблема.
— Говори, не тяни, — тут же просыпаюсь я и сажусь в кровати.
— Мама попала в больницу…
— Что с ней? В какую? Где ты сейчас? — не даю ей договорить и засыпаю ее вопросами.
— Я дома, — отвечает Агата. — Только что от нее. Я подумала, может ты как-то можешь поспособствовать? Я очень переживаю за нее, а лечащий врач такой молодой, говорил так неуверенно. У меня сомнения может ли он вообще правильно поставить диагноз.
— Я тебя понял. Скоро буду. Никуда не уходи.
Не дожидаясь ответа, я вешаю трубку и смотрю на часы — начало восьмого. Утро начинается с сюрпризов. Натягиваю первые попавшиеся под руку джинсы и бегу в ванную сполоснуть зубы после сна. Уже через десять минут выбегаю из дома, прямо на прохладный утренний воздух Питера. Какая же в этом городе отвратительная погода. Может и права была Агата, когда говорила, что этот город не для меня, и я зря к нему привязался. Почему-то именно эта мысль мелькает у меня в этот момент.
Я прыгаю в Мерседес и несусь по улицам Питера к дому Агаты. В пути перебираю знакомых, которым можно позвонить в такой ранний час, но для любого из них это будет как минимум неэтично. После девяти можно будет озадачить этим вопросом Малиновского, у него своя огромная частная клиника, но сейчас я точно знаю, что он спит.
Резко торможу у парадной Агаты и буквально забегаю в любезно открытую пожилой соседкой дверь. Перепрыгивая через две ступеньки, я в два счета оказываюсь на нужном этаже и нажимаю на кнопку звонка.
Агата открывает дверь. Вид у нее неважный, похоже не спала всю ночь. Синяки под глазами и отекшие скулы — все спрятано под наспех сделанным макияжем. Волосы стянуты в тугой пучок на затылке.
Я без лишних разговор тут же обхватываю ее руками. Девушка прижимается ко мне всем телом, и я чувствую, как она расслабляется в моих объятьях.
— Марк, я так боюсь, — шепчет она, прижимаясь щекой к моей груди.
— Что сказал врач? — кладу подбородок на ее макушку.
— Инсульт, — тихо произносит девушка. — Я вообще мало что поняла, врач сыпал каким-то терминами, как будто лекцию в институте читал. Вот просто по бумажке.
Я чувствую, как футболка становится влажной на груди.
— Эй, — я отстраняюсь и смотрю на Агату. Та поднимает голову. По ее щекам текут слезы перемешанные с тушью. — Отставить слезы!
Я наклоняю голову и легко целую ее в мягкие губы. Девушка отзывается, но без страсти. Рядовой поцелуй, чтобы снять стресс и дать понять, что она больше не злится на меня. Мне это греет душу, но я в любом случае помог бы ей.
— Так, собирайся. Я сам хочу поговорить с этим врачом.
Глава 9. Агата
Мы едем в Мерседесе Марка по улицам Питера, он сжимает мою ладонь в своей, и я чувствую надежность, исходящую от мужчины. Несмотря на все проблемы, обрушившиеся на Марка он все равно сейчас рядом со мной. Я легонько сжимаю его руку в знак благодарности, и он отвечает мне тем же. Мы едем в больницу вдвоем. Отцу я решила пока не звонить. От нервов я не могу найти себе место и беспокойно ерзаю в кресле машины.
— Все будет хорошо, — голос Марка звучит уверенно и это придает мне сил. — Мы со всем справимся. Вместе.
— Да, — я закусываю губу. — Спасибо, что пытаешься помочь.
Марк невесело хмыкает и снова сжимает мою ладонь.
— Ты всерьез предполагала, что я мог оставить тебя одну в такой момент? Никогда не позволю тебе решать проблемы одной, ясно?
Я киваю, выдавливаю из себя улыбку и отворачиваюсь к окну.
Мы подъезжаем к шлагбауму перед больницей, и охранник долго решает пускать ли нас внутрь или нет, но денежная купюра ускоряет его мыслительный процесс. Мы заезжаем на территорию и паркуемся недалеко от входа. У приемного покоя снова много машин скорой помощи, и мое сердце сжимаемся. Каждый день кто-то умирает, но почему-то сейчас смерть особенно близко подошла ко мне и нависает черной тенью над моей жизнью. Отогнав от себя невеселые мысли, я иду вслед за Марком, уверенно шагающим по направлению к регистратуре.
— Ты помнишь фамилию врача? — оборачивается он ко мне.
— Если честно, не уверена, что он вообще представлялся.
Марк кивает и подходит к окошку.
— Здравствуйте, с кем мне поговорить по поводу пациентки Самсоновой… — он вопросительно переводит взгляд на меня.
— Нина Петровна, — подсказываю я ему.
— По поводу пациентки Самсоновой Нины Петровны.
— Одну минутку, — молодая медсестричка щелкает компьютерной мышкой, что-то проверяя в компьютере. — Так, лечащий врач кардиолог Ларионов Максим Игоревич. Пройдите на второй этаж в ординаторскую. Доктор сейчас там.
— Спасибо, — обворожительно улыбается Марк, и медсестра покрывается густым румянцем. — Пойдем, — кивает мне мужчина.
На втором этажи отчетливо пахнет больницей. Запах хлорки, смешанный с запахом болезни и лекарств проникает в мой нос и меня начинает мутить. Я вспоминаю, что не ела со вчерашнего вечера, и кроме нескольких литров кофе в моем желудке ничего нет. По коридору снуют сотрудники больницы и изредка медленно проходят, держась за стены, пациенты. Я представляю, что сейчас где-то в одной из этих палат лежит моя мама и сердце сжимается от боли за нее. Марк летит вперед, сжимая мою руку, а я еле поспеваю за ним. Наконец, мы подходим к кабинету с табличкой на двери “Ординаторская”. Марк открывает дверь без стука и заглядывает внутрь.
— Здравствуйте, как я могу найти доктора Ларионова?
Молодой врач, с которым я разговаривала прошлой ночью, выходит к нам в коридор. Судя по его лицу он дежурит со вчерашнего вечера, и у него была точно такая же бессонная ночь, как и у меня.
