когда та была приоткрыта. Это была проверка от банды мальчишки-шакала.
Только что они проверяли?
– Может, он тогда тоже вышел наружу, – заметила Нина.
Все мальчишки недоверчиво покачали головами.
– Я ждал три часа, – сказал Трей. – И всё время смотрел на ту дверь, честное слово. Никто бы столько времени снаружи не выдержал.
«Это почему же?» – удивился Люк.
– Так он один из нас или нет? – спросила Нина.
Вопрос, казалось, повис в темноте. Люку тоже хотелось знать ответ.
– Кто его знает? – ответил мальчишка-шакал. – Тут ещё проблема, он наглеет. Я же сказал, что он странный. Боюсь, с ним нас ждут неприятности. Может выдать. Сегодня днём просто уставился на Трея, словно ему всё равно, что Трей видел, что сделал. Такой…
– Дерзкий, – сказал Трей.
Даже Люк заметил недоумённый взгляд, который мальчишка-шакал бросил на Трея.
– Простите! – извинился тот. – Когда я прятался, то только читал книги, понятно? У меня не было телевизора, как у вас. Я выучил много умных слов. «Дерзкий» означает, гм… он дерзко себя вёл… он словно…
– Бросал вызов, – пояснил Люк, выходя из-за дерева.
Глава 20
Люк почувствовал на себе взгляды двенадцати пар глаз. Нина застыла в удивлении, сказав: «О-о!» Мальчишка-шакал разинул рот.
Но никто так не удивился, как сам Люк. «Что это на меня нашло?» – подумал он.
Он вспомнил, что большинство мальчиков в школе Хендрикса вели себя как пешки. «Я тоже пешка, помнишь? Обыкновенный Люк Гарнер, который ничего ни о чём не знает, скрывается на чердаке, пока лучший друг гибнет за правое дело. Вот Джен бы наверняка вышла из-за того дерева. Не я».
Но что сделано, то сделано. И что дальше?
Люк хотел бы снова спрятаться за деревом или, прекрасно понимая, что хода назад нет, броситься наутёк. Но ноги так тряслись, что силы ушли на то, чтобы просто стоять.
Все так притихли, что он слышал тиканье своих часов.
Ладно. Вляпался в это дело, хотел действовать, как Джен. Как бы она поступила дальше?
Говорила бы. Джен всегда было что сказать.
– Вы уничтожили мой сад, – обвинил их Люк. – Придётся возместить убытки.
Люк тоже знал много необычных слов. Он заметил, что Трей оценил это по достоинству. Остальные тупо смотрели на него.
Стала бы Джен объяснять или пусть почувствуют себя непроходимыми тупицами?
– Сад? – вскинулся мальчишка-шакал. – Какой ещё сад?
Этого Люк не ожидал.
– Что значит какой? – повторил он. – Мой сад. Вон там. – Он показал в темноту. – Вчера ночью кто-то всё растоптал, раскидал бобы, сломал побеги малины. Кроме вас, я в лесу никого не вижу.
Люк надеялся, что его ярость поможет ему продержаться. Но вокруг были одни непонимающие лица. Неужели он ошибся? Неужели они ни в чём не виноваты? И упавшим голосом добавил:
– Вы у меня в долгу.
Мальчишка-шакал покачал головой.
– Не понимаю, о чём ты.
Похоже, он не врал. Но Люк никогда не имел дела с лгунами. Как тут судить?
– Я покажу, – нетерпеливо сказал он.
Ему пришло в голову, что если он покажет им место преступления, то по их реакции поймёт, виноваты они или нет. Он поспешно развернулся и пошёл. И удивился, заслышав за спиной шаги. Они правда его послушались? Повиновались ему?
По ночному лесу двигалась странная процессия: впереди Люк, за ним с фонарём шли другие ребята, и завершали шествие девочки с тусклым фонариком. Люк несколько раз ошибся, пришлось даже возвращаться, он сделал круг, надеясь, что остальные не заметят. Наконец они дошли до его полянки. В лунном свете она была будто заброшенной, просто поломанные, разбросанные растения. На сад этот участок явно не тянул.
– Вот! – обиженно и возмущённо сказал Люк, но вместо этого получился какой-то писк. – Видите поломанную малину? Видите растоптанные бобы? Почему я должен вам показывать? Вы сами знаете, что наделали.
Он не увидел вины на их лицах. Они озадаченно смотрели вокруг.
– Он просто сумасшедший, – прошептал мальчишка-шакал.
– Минуточку, – сказала Нина. – Вы вчера ночью возвращались в школу этой дорогой?
Трей пожал плечами.
– Может, и этой, – ответил он.
– Да мы ж деревья не различаем, – заметил один из мальчишек.
– Так, может, вы уничтожили сад по ошибке, – заметила Нина. – И даже не заметили.
– Я точно не знаю, как выглядит сад, – сказала одна из девочек. – Так, что ли? Что ты выращивал?
– Ничего, – пробормотал Люк.
Его вдруг охватила досада. Он так храбро вышел к ним из-за дерева. Просто выставил себя на посмешище. Теперь, оглядывая участок, он понимал, что другие могли не заметить его усилий и по ошибке потоптать сад. Это было жалкое оправдание. Зря он придумал, что сад – нечто сто́ящее, не говоря уже о том, что из-за него можно было рисковать. Жаль, что он не мог вернуться и навсегда спрятаться за деревом.
Первым засмеялся шакалюга.
– Ты решил, что это сад? Ты сбегал сюда, чтобы посадить сад? – спросил он.
Другие тоже захихикали. Люк разозлился.
– И что? – вызывающе спросил он.
– Значит, ты мужлан, – сообщил мальчишка-шакал. Он так хохотал, аж согнулся в три погибели от смеха. – Настоящий неотёсанный мужлан.
– Ты всегда так говоришь, – проворчал Люк. – А я даже не знаю, что это такое.
– Кто-то из деревни, – с готовностью объяснил Трей. – Как парень-простак. На самом деле у слова такое значение. Но сейчас его превратили в обидное прозвище, как дурак или слабоумный.
Люк подумал, что Трей говорил извиняющимся тоном, но от этого стало только хуже.
– А что плохого, если ты из деревни? – спросил Люк.
– Он ещё спрашивает… – заливался смехом мальчишка-шакал, и сел на гнилой пень, чтобы перевести дыхание. Люк позлорадствовал, что на его штанах останутся пятна плесени.
– Да тут вообще полный отпад! – продолжил тот. – Бьюсь об заклад, ты ещё и экснет. Так что все эти прозвища: мужлан, экснет, третий лишний – все твои. Я даже не припомню, чтобы раньше встречал кого-нибудь с таким набором. Придётся придумать специально для тебя новое слово. Какое?
Люк уставился на мальчишку-шакала и других смеявшихся. Его лицо пылало. Как он мог подумать, даже на мгновение, что этим ребятам можно доверять? Что он мог с ними подружиться?
– Оставьте меня в покое! – закричал он и убежал.
Глава 21
Кто-то с шумом и треском гнался за Люком по лесу, но он не оглядывался. Он ринулся в самые тёмные заросли и старательно уклонялся от веток, которые появлялись будто ниоткуда. Пожелай он себя напугать, представил бы, что это не ветви, а руки ведьм, пальцы гулов. Люк не привык бегать ночью по
