наружу в стиле «Чужих».
— Ты не обязан, но если ты действительно хочешь, чтобы этот трюк был правдоподобным, я бы держал рот на замке.
— Я чувствую себя виноватым за то, что не был с ней откровенен.
Отвращение искажает черты лица Кита.
— Почему? Ты ведь только с ней познакомился, верно? Ты ничем ей не обязан.
— У тебя ведь нет к ней чувств? — спрашивает Бристол, приподнимая бровь.
Мой желудок подкатывает к горлу.
— Я едва ее знаю.
Это правда: я не так уж хорошо знаю Айрис. Наверное, я чувствую связь с ней, потому что мы оба знакомы со смертью. Но я не могу позволить этой связи встать на пути всего, чего я так упорно добивался, — моей карьеры, моей репутации. Это средство для достижения цели. Я эмоционально не готов снова пострадать, и будь я проклят, если позволю Айрис узнать, что она стала первой девушкой за последнее время, которая пробила в моей броне самую маленькую трещину.
— Хорошо. Чувства лишь усложняют положение дел. Думай об этом как о деловой сделке. Ты ухаживаешь за ней на публике, фанаты сходят с ума от этой твоей мягкой стороны, и ты делаешь себе имя. Они забудут о том, как сильно ты облажался в прошлом. Теперь они будут болеть за тебя, а не молиться за твое падение.
Мои нервы кричат мне, чтобы я передумал, вероятно, желая схватить меня за воротник майки и трясти, пока в моем мозгу не поселится хоть какой-то смысл.
— А что, если все станет реальностью?
Складка на лбу Бристола углубляется.
— С твоей стороны или с ее?
— С обеих? Не знаю.
— Тогда они станут реальными, — отвечает Кит. — Но зная тебя, а я действительно уверен, что это последнее, чего ты сейчас хочешь.
Слова Кита прозвенели во мне, как колокольчики тревоги. Я не должен был даже говорить об этом. Я не допущу, чтобы все превратилось в реальность. Это фальшивые отношения. Айрис будет моей фальшивой девушкой, и не более того. За время службы в Жнецах у меня было много девушек. Я прошел через разбитые сердца, месть и случайные попытки взлома. Что может сделать со мной такая милая крошка, как Айрис?
ГЛАВА 9
Некоторые секреты лучше держать в тайне
Айрис
Я упираюсь ногами в край своего розового пледа, а руками хватаюсь за что-нибудь, что может послужить мячиком для снятия стресса. Лайла, моя лучшая подруга, каким-то образом убедила меня пойти с ней на хоккейный матч сегодня вечером. Я ни черта не смыслю в хоккее. Роден больше интересовался искусством, а единственным видом спорта, который мой отец смотрел с большим вниманием был футбол.
Мы с Лайлой были лучшими подругами с первого курса колледжа. Мы познакомились на домашней вечеринке, куда меня затащила соседка по комнате — не самый приятный человек, а еще она использовала мои полотенца для чистки своих вибраторов, ничего мне не сказав.
После того как соседка оставила меня на произвол судьбы среди старшекурсников, Лайла нашла меня, как ничего не подозревающую мышь в стае голодных ястребов. В тот вечер она взяла меня под свое крыло и познакомила со всеми своими друзьями, что было приятным изменением по сравнению с тем, когда я пряталась в углу и делала вид, что пишу смс на телефоне.
Мне повезло, что я нашла Лайлу. Она помогла мне справиться со смертью брата и отчуждением от родителей. Не знаю, где бы я была без нее.
Я уже привыкла к тому, что Лайла довольно быстро рассеивает мои тревоги, но чем больше я думаю о том, что Хейз так быстро ушел и что он до сих пор не написал мне, тем больше это подпитывает мою тревогу.
Должно быть, она уловила мое измученное выражение лица, потому что ее руки лежат на бедрах, а голова наклонена.
— В чем дело, Айри-Бейри? Ты все это время молчала, — хнычет она.
Беспокойство бьется в моей голове, как второе сердце, и мои переживания выражаются в неровном дыхании.
— Помнишь того парня, о котором я тебе говорила?
— Того парня, на которого ты опустошила свой желудок?
— Да… тот парень…
Она направляется к своей косметичке на колесиках, берет палитру теней для век и наносит немного угольной пудры на мои веки.
— Что с ним, милая?
— Я написала ему, но ответа пока не получила.
Как только Лайла дает мне возможность отдышаться, я наклоняюсь и беру Кранча на руки, усаживая его к себе на колени. Она радостно щебечет, потом ходит по кругу, а затем сворачивается в клубок.
— О, милая. — Лайла большим пальцем наклоняет мой подбородок вверх. — Парни — кобели. Они завлекают девушек, потому что сами не знают, чего хотят, а потом мягко бросают тебя, заявляя: «Ты хорошая девочка, но я не готов к отношениям». Хотя все время, пока вы были вместе, он обращался с тобой так, будто ты была его девушкой. Даже поцеловал тебя в лоб!
— Э-э…
Она резко выдыхает, ее кисточка для макияжа мелькает то в одной, то в другой точке моей периферии.
— Прости, душевная травма. Может, он просто был занят, — говорит она, и ее ирисовые локоны подпрыгивают на плечах. — Ты знаешь, кем он работает?
— Он сказал, что он персональный тренер, — говорю я, пытаясь подавить дозу беспокойства, разливающуюся по моим венам.
— Может, он попал в аварию по дороге на работу, переломал все кости, его доставили в больницу по воздуху, и он до сих пор не может воспользоваться телефоном?
Я смеюсь, кажется, впервые за целую вечность, и паника в моем сердце тут же тает, превращаясь в теплое великолепие.
— Может, это я что-то не так сказала.
Лайла шлепает меня по руке, заставляя вскрикнуть. Кранч взлетает в воздух, ее тонкие когти пронзают мои ноги, и она вылетает из комнаты, прежде чем я успеваю погладить ее по голове.
— Хватит придумывать, в чем себя обвинить. Это на его совести. Если он не видит, какая ты потрясающая, значит, он не заслуживает ни секунды твоего времени, ясно? — рычит она, практически сжигая меня своим каменно-холодным взглядом.
Разгневанная Лайла — страшна. Она никогда не обрушивала на меня весь свой гнев, но я была свидетелем того, как она избивала новичка на вечеринке братства, после того как он по пьяни вылил свой напиток на какую-то девушку. Если бы я не остановила ее, она, наверное, оторвала бы его яйца и повесила их на зеркало заднего вида, как пару пушистых кубиков.
— Хорошо.
— Угу. Скажи это еще раз,
